Оригинальная публикация на сайте marxist.com
Еще до того, как Трамп был утвержден в качестве 47-го президента Соединенных Штатов Америки, один из европейских аналитических центров заявил, что в трансатлантических отношениях разразился «крупнейший кризис со времен Суэцкой войны». Один из бюрократов ЕС выразил аналогичное мнение: «Остались ли вообще отношения между ЕС и США?». Паника проносится по кабинетам правителей Европы.
Нетрудно понять, почему. Трамп пригрозил 20-процентными тарифами на весь европейский импорт; пообещал договориться с Путиным о прекращении войны на Украине; пригрозил аннексировать Гренландию у члена НАТО Дании; и потребовал от европейских членов НАТО увеличить расходы на оборону до пяти процентов ВВП, иначе США выйдут из военного альянса. Примечательно, что единственным европейским представителем, получившим приглашение на церемонию инаугурации, стала итальянка Джорджа Мелони, хотя многие лидеры так называемых «крайне правых» и евроскептических партий присутствовали на ней по специальным приглашениям.
Все это вытекает из стратегии Трампа, которая представляет собой разрыв с политикой американского империализма с послевоенного периода. Проблема в том, что европейский капиталистический класс построил все свое состояние на этой политике, а именно: на сохранении любой ценой статуса американского империализма как доминирующей экономической и военной сверхдержавы, верховного арбитра того, что сегодня называется «мировым порядком, основанным на институтах».
Каждый президент США со времен распада Советского Союза до сих пор пытался сохранить полное господство США в мире. Но это все больше входит в противоречие с упрямыми материальными фактами. Трамп убежден, что их нельзя больше игнорировать, не поставив под угрозу империалистические интересы США.
Поскольку американское производство сталкивается со все более жесткой конкуренцией со стороны растущих соперников, Трамп намерен захлопнуть дверь перед лицом всех претендентов на американский рынок. И когда он говорит «Америка превыше всего», он не имеет в виду «Америка и ее союзники превыше всего». Он имеет в виду именно то, что говорит. Это означает тарифы не только на китайские, но и на европейские товары.
Европейский капитализм уже находится в тупике. Тарифная война еще больше усугубит его беды, не только потому, что затруднит выход ЕС на его крупнейший экспортный рынок, но и потому, что заставит Китай искать другие рынки, в том числе европейский, для сброса излишков своей продукции.
Но это только начало проблем для Европы. Политика Трампа – это не просто экономический протекционизм, а геополитическое сокращение расходов.
Сокращение расходов
Во время ноябрьской предвыборной кампании либералы говорили о том, что Трамп «сошел с ума». Они хотели бы, чтобы мы верили, что они, напротив, единственный адекватный вариант. Грубость риторики Трампа и очевидная запредельность его заявлений об аннексии части территорий соседей и союзников США могут натолкнуть на мысль, что он действительно не в себе.
Но во многих отношениях именно либералы потеряли связь с реальностью, а Трамп, чья политика представляет собой более трезвую оценку суровых реалий, с которыми сталкивается американский империализм в настоящий момент. Политика либералов, игнорирующая реальность и пытающаяся навязать гегемонию США везде и сразу, приводит к одной дорогостоящей катастрофе за другой. В Афганистане, в Сирии, в Украине. И ради чего? Они не остановили и даже не замедлили упадок США.
Трамп намерен исправить этот дисбаланс и на деле признать, что США, хотя и остаются главной военной державой мира, больше не являются всемогущими и не собираются представлять себя таковыми. Они должны выбирать где действительно стоит сражаться. Это означает укрепление своей мощи в тех частях земного шара, где у нее действительно есть жизненно важные интересы и сферы влияния, которые нужно защищать. Но это также означает признание того, что у ее соперников тоже есть свои сферы влияния, спорить за которые было бы бессмысленно.
В этом есть неоспоримая логика. Но это означает несколько вещей. Это означает, что американский империализм должен отказаться от лицемерного притворства в поддержку так называемого «порядка, основанного на институтах». Нет, Трамп ясно и честно признает, что «сила – есть право» (или, по его собственному выражению, «мир с позиции силы»).
Это также означает подтверждение контроля США над своим «ближним зарубежьем»: Канадой, Мексикой, Панамой и, конечно, Гренландией. Правительство Дании было возмущено тем, что Трамп покушается на их колониальные владения. Но учитывая, что там размещено всего 50 солдат, они мало что могут сделать, кроме как публично протестовать… и вести переговоры в частном порядке.
В данном случае один член НАТО угрожает вторжением другому члену НАТО. Что это говорит о будущем этого так называемого альянса? Трамп хочет усилить присутствие США в регионах, которые он считает жизненно важными в стратегическом и экономическом плане. Среди них – Гренландия и Арктика. Тихоокеанский регион – еще одна область, имеющая жизненно важное геостратегическое значение для американского капитала. Но небольшое захолустье Европы больше не подпадает под это понятие. Центр тяжести мировой экономики давно переместился из Атлантики в Тихоокеанский регион.
Однако главная военная функция НАТО всегда была именно в Европе, с упором на Россию (ранее Советский Союз и Варшавский договор) и обеспечение западного господства в Европе. Трамп, опять же, откровенно заявил, что война на Украине была спровоцирована Западом в результате расширения НАТО на восток. Он также ясно дал понять, что с точки зрения США эта война является дорогостоящим отвлекающим маневром вдали от центра американских интересов. В обеих оценках он прав, и он поклялся вести переговоры об окончании войны, как только войдет в Овальный кабинет.
В европейских столицах это стало сродни выгулу козла в огород. Европейцы были втянуты в эту войну администрацией Байдена. Провал войны и сопутствующие ей санкции нанесли небывалый удар по экономике и престижу европейцев. Теперь им говорят, что если война будет продолжаться, то европейцы смогут сделать это на своих условиях и за свой счет, без помощи США. Это война НАТО, и все же главный военный контингент НАТО объявил, что выходит из игры.
Все это ставит вопрос о дальнейшем существовании НАТО. И Трамп ясно дал понять, что не собирается жертвовать душевным спокойствием ради этого. Учитывая, что США обеспечивают 65% военного влияния альянса, сосредоточенного далеко от центра его реальных интересов, он не без оснований считает, что это ненужная субсидия европейским оборонным расходам. Он ясно дал понять, что европейцы – нахлебники, и если члены НАТО не увеличат военные расходы до 5% ВВП, он готов вообще выйти из альянса.
Его ухаживания за так называемыми «крайне правыми» националистическими группировками в Европе, не говоря уже о том, что Илон Маск разглагольствует о «недемократичности» Европейского парламента, говорят о том, что не только НАТО, но и самому ЕС придется сделать все возможное, чтобы если Трампу было до них дело. Это соответствовало бы его стратегии «Америка прежде всего», направленной не только на укрепление американской промышленности, но и на ослабление промышленных конкурентов, включая Европу.
Поскольку трансатлантические торговые и оборонные отношения ухудшаются, и НАТО, и ЕС подвергаются реальной опасности полностью распасться в ближайшем будущем. Такой раскол стал бы катастрофой для правящих классов Европы.
Цепляясь за полы США
Европейский капитализм цепляется за полы империализма США с момента окончания Второй мировой войны.
В НАТО американский империализм обеспечил малым империалистическим странам Европы военный зонтик, под которым они могли собраться. В том, что стало ЕС, он заставил их, часто вопреки их собственным мелким национальным интересам, объединиться в блок. И это дало экономический стимул для возрождения европейского и особенно германского капитализма после того, как континент довел себя до истощения во время Второй мировой войны.
Когда в 1945 году Берлин пал перед союзниками, первыми инстинктами англичан и французов были инстинкты мелких, разоренных наций-победительниц. Они начали грабить и разворовывать Германию, надеясь окончательно низложить германский империализм и раз и навсегда покончить с Германией как с индустриальной нацией.
Фабрики разбирались и упаковывались для повторной сборки в Британии и Франции. Тонны сырья были извлечены в качестве репараций, а десятки тысяч немецких военнопленных были превращены в подневольных рабочих для помощи в восстановлении Британии и Франции.
Если бы дело оставалось за Британией и Францией, Германии был бы навязан «супер-Версаль». Но США вмешались, чтобы положить конец их махинациям, которые отражали карликовые амбиции теперь уже второсортных держав.
США необходимо было восстановить мощную, промышленно развитую Западную Германию в качестве противовеса Советскому Союзу на европейском континенте. Необходимо было перестроить Европу, чтобы предотвратить революцию и остановить продвижение коммунизма. Таким образом, она финансировала политику восстановления европейского капитализма и принуждения этих маленьких государств к объединению под своим господством.
Таким образом, к началу 1950-х годов политика США в отношении Европы стала заключаться в выделении огромных сумм помощи по программе Маршалла для содействия реконструкции. Предоставлялись дешевые кредиты, а старые долги были списаны. Именно давление США заставило континентальные европейские державы объединиться в Европейское сообщество угля и стали, предшественника ЕС.
К большому раздражению США, британцы настаивали на том, чтобы оставаться в стороне, придерживаясь своего глупого представления о том, что они являются державой первого порядка с «особыми отношениями» с США, с которыми они обманывали себя, что могут вести дела на равных.
Американцы предпочли бы объединить Европу вокруг Британии как более надежного проводника своих интересов. Вместо этого они сделали ставку на французов, которые с энтузиазмом пошли на поводу у американского плана, ошибочно полагая, что именно им, а не немцам, суждено прийти к доминированию в новой интегрированной Европе. Однако именно американцы с самого начала определяли и направляли процесс европейской интеграции.
Этот план по объединению промышленно реконструированной Европы в противовес Советскому Союзу подкреплялся военным альянсом НАТО, созданным в 1949 году, и присутствием на континенте почти полумиллиона американских военнослужащих, не говоря уже о ядерном потенциале. И снова США пришлось столкнуться с толканием некогда великих держав Европы в попытке сохранить свой прежний статус. Французский правящий класс, например, настаивал на том, чтобы иметь свой собственный ядерный арсенал, отдельный от НАТО. Им нравилось воображать, что это возвышает их до уровня равных с великими сверхдержавами, но это явно не так.
Конечно, ЕС и его предшественники были не просто проводниками интересов США. Европейские капиталистические классы всегда имели свои собственные интересы и конкурировали с американским капитализмом. Американский империализм стремился не допустить появления у европейского империализма мощного военного конкурента, и его поддержка европейской интеграции всегда имела свои пределы.
НАТО шло рука об руку с ограничениями на перевооружение Германии, и на протяжении всего послевоенного периода США всегда опасались общей европейской оборонной политики, независимой от НАТО. И действительно, как только британцы, верные лакеи американского империализма, которыми они были, вступили в ЕЭС, а затем в ЕС, на них всегда можно было положиться в том, что они заблокируют повторные инициативы по созданию чего-либо похожего на европейскую армию.
Тем не менее, в течение целого периода Европа фактически извлекала выгоду из этого соглашения, в соответствии с которым любые ее военные амбиции подавлялись США. Благодаря помощи НАТО военные расходы могли оставаться относительно низкими, а сэкономленные таким образом деньги можно было направить на инвестиции.
Экономическая мощь США была основой, на которой Америка могла экономически и в военном отношении поддерживать Европу и доминировать над ней. Однако все те факторы, которые стимулировали и позволяли американскому империализму поддерживать и скреплять европейский капитализм, в последние десятилетия превратились в свою противоположность.
С 1990-х годов отпала необходимость в «сдерживании» Советского Союза. НАТО оставалось полезным зонтиком для продвижения западного (то есть американского) влияния в бывшую советскую сферу влияния. Но импульс к созданию ЕС в 1993 году, таким образом, исходил от самих европейцев.
Чтобы эффективно конкурировать на мировом рынке, им нужно было объединиться. В период либерализации торговли и глобализации создание общего рынка не встретило возражений со стороны США, и расширение ЕС на восток стало еще одним передаточным ремнем для американского влияния в направлении России.
В военном отношении сворачивание военного присутствия США в Европе после окончания холодной войны также стало четким сигналом для европейского капитализма. Они не могли бесконечно полагаться на военную мощь США. Они предпринимали различные попытки объединиться в военном отношении по собственной инициативе… и каждый раз не достигали желаемого из-за непримиримого переплетения национальных интересов, из которых состоит ЕС.
Достаточно задать вопрос: «На что будут нацелены вооруженные силы ЕС?», чтобы понять, в какие рамки ставит ЕС общая оборонная политика. Французы должны защищать империалистические интересы в Западной Африке. Страны Балтии и Северной Европы сосредоточатся на российской угрозе. Для ирландцев существует вопрос о подводных трансатлантических кабелях и т. д. и т. п.
Малые масштабы европейской промышленности также ставят экономические барьеры перед тем, чего она может достичь в военном отношении. Например, проект по созданию истребителя Eurofighter привел к росту затрат и задержкам из-за сложной транснациональной мешанины консорциума, участвовавшего в его разработке. В него входили различные европейские аэрокосмические компании, каждая из которых управляла своим участком цепочки поставок, и весь процесс был погружен в хаос.
Но несмотря на все эти попытки встать на ноги, Европа продолжает держаться вместе. В немалой степени это объясняется тем, что правящий класс США упорно придерживается идеи, что он может и будет держать весь мир под эгидой своего единоличного господства неограниченно долго. После того как Советский Союз перестал преграждать ему путь, США предстали империалистической силой с неограниченным глобальным охватом. Это должен был быть Новый американский век.
Но эта цель вскоре рухнула. Империализм США стал чрезмерно напряженным. Тем временем рост капитализма в Восточной Азии сместил центр интересов США с Атлантики в Тихоокеанский регион. Европа сегодня не имеет большого значения для американского капитализма. И даже если бы он захотел сохранить ту хватку, которая когда-то была у него повсюду, американский империализм находится в относительном упадке. Он больше не обладает теми ресурсами, которые когда-то были у него, чтобы покрывать расходы, которые влечет за собой его экономический и военный союз с Европой.
Перемены в мире были очевидны даже при Байдене. Тарифы и субсидии, которые применялись при его администрации в рамках Закона о снижении инфляции (IRA), Закона CHIPS и других законов, были направлены именно против европейского производства. Трамп лишь более четко отражает эти факты в своей политике.
Впереди дорога погруженная во мрак
Что все это означает для Европы? Это значит, что ее ждет будущее, в котором она будет тонуть или плавать, основываясь на собственных усилиях, и перспективы не самые радужные.
Создание Европейского союза отразило потребность небольших, ослабевающих держав объединиться, чтобы выжить. Но он не был сформирован как политическое образование в результате революции, которая очистила палубу от национальных антагонизмов. Европейская интеграция держалась на поддержке империализма США и благодаря удаче затяжного экономического бума, продолжавшегося на протяжении всего послевоенного периода и на время скрывшего расхождения национальных интересов множества мелких национальных государств.
В этом кроется причина долгосрочного упадка европейского капитализма. У этих небольших национальных государств нет средств для создания монополий такого размера и производительности, которые необходимы для конкуренции с американскими и китайскими гигантами. Отрезав российский газ от европейского рынка с началом войны на Украине, они усугубили свои собственные беды, а возобновление торговой войны усугубит их еще больше.
Ухудшение экономического положения может привести к возобновлению кризиса суверенного долга, только на этот раз он затронет не только небольшие «периферийные» европейские страны. Скорее, в центре бури окажутся ключевые страны-члены ЕС, включая Францию и Италию, с их раздувающимися дефицитами и, прежде всего, долгами.
Поскольку США больше не являются единственным гравитационным полюсом, тянущим за собой континент, европейские страны будут тянуть в самых разных направлениях.
С учетом того, что война на Украине близится к завершению, в Европе появятся национальные капиталистические классы, заинтересованные в восстановлении нефтегазовых потоков из России, такие как Австрия и Германия, и другие, настроенные весьма враждебно, такие как Польша, Прибалтика и скандинавы.
Без США, держащих в руках маршальский жезл, напряженность, скорее всего, будет проявляться все более открыто. И Трамп ясно дал понять, что, хотя он не заинтересован в продолжении войны на Украине, если Европа не хочет столкнуться с экономическим гневом США, ей лучше поскорее начать покупать больше американской нефти и газа.
Поскольку вокруг американского рынка возводятся стены, различные европейские страны также будут разбегаться в разные стороны в поисках новых рынков. Некоторые из них предпочтут полную капитуляцию перед любыми требованиями США. Другие ждут Россию, а также Китай.
Уже в прошлом году между странами-членами ЕС возникли разногласия по поводу того, следует ли вводить тарифы на китайские электромобили. Франция, Польша и президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен выступили за это. Но Германия, Венгрия, Испания и Словакия публично выразили свое недовольство этими планами – Германия из страха перед ответными мерами Китая, а остальные – потому что они привлекают китайские инвестиции.
И это все до того, как мы рассмотрим политические последствия растущего недовольства в Европе, которое грозит привести к власти целую плеяду правых партий, не входящих в традиционный истеблишмент: Ле Пен во Франции, AfD в Германии, FPÖ в Австрии, даже Фарадж в Великобритании. Какие новые переменные будут представлять собой такие правительства, когда они войдут в уравнение?
Является ли все это неизбежным? В Европе есть стратеги, которые не просто сетуют на пренебрежение Трампа к «порядку, основанному на институтах» и прочим шибболетам, а понимают холодные жесткие факты.
Драги, как мы уже писали, подготовил очень интересное исследование, которое призывает к масштабным государственным инвестициям на всей территории континента. Только так, объяснил он, на континенте может появиться класс европейских защитников, крупных монополий, которые смогут составить серьезную конкуренцию своим американским и китайским соперникам.
Однако здесь есть несколько загвоздок. Куда пойдут эти инвестиции? Будут ли это немецкие или французские защитники? Можно с уверенностью предположить, что это не будут чемпионы Греции, Испании или Португалии. Подобные инвестиции вновь ставят перед европейским капитализмом упрямую проблему конкурирующих национальных интересов. Кроме того, такое масштабное увеличение инвестиций обойдется в дополнительные 4,5% европейского ВВП, согласно собственным цифрам Драги.
Другие, глядя на эпоху Трампа, тоже выступили с предупреждением для Европы. Марк Рютте, генеральный секретарь НАТО, заявил европейским членам, что они должны увеличить военные расходы до 4 процентов ВВП, что вдвое больше нынешнего показателя в 2 процента. Если Европа хочет стоять на ногах, когда речь идет о военной защите ее империалистических интересов, у нее нет выбора. Но при этом не учитывается тот факт, что у ЕС нет собственной армии, а его вооруженные силы по-прежнему находятся под командованием США через НАТО!
Но вот в чем проблема с предложением Рютте: европейский капиталистический класс уже сократил расходы до предела с помощью жесткой экономии, и все же 10 из 27 стран-членов ЕС по-прежнему имеют дефицит, превышающий установленный Маастрихтским договором лимит в 3 процента ВВП. Дефицит Франции составляет 6,1 процента.
Вдобавок ко всему, Драги и Рютте говорят им, что для того, чтобы у европейского капитализма было будущее, они должны значительно увеличить государственные расходы на инвестиции и военные расходы! Чтобы добиться этого, европейским правительствам придется применить меры жесткой экономии с жестокостью, не имеющей исторических прецедентов на континенте. Рютте объяснил именно это в своем выступлении в декабре: «Я знаю, что тратить больше на оборону – значит тратить меньше на другие приоритеты», – сказал он собравшимся журналистам и политикам. «Но это лишь немного меньше».
Только немного меньше продовольствия, только немного меньше на систему здравоохранения, немного меньше на отопление для пенсионеров. Немного меньше, и Европа могла бы производить военную машину мирового класса, способную убивать и калечить во имя европейского класса миллиардеров.
Однако правительство Франции рухнуло после неудачной попытки принять осенью пакет мер жесткой экономии, который позволил бы сократить дефицит с 6,1 до 5,4 процента ВВП.
До сих пор правящие классы отказывались принимать меры, даже приближенные к тем, которые необходимы для того, чтобы обеспечить европейскому капитализму будущее в грядущем мире жесточайшей конкуренции. И все потому, что они знают, что это будет означать: социальные волнения, политические потрясения, даже революцию. Однако в будущем они могут быть вынуждены проводить такую политику со всеми вытекающими отсюда рисками. Потому что альтернатива для европейского капитализма действительно мрачная. Она обещает привести к ускоряющемуся упадку. Конец НАТО вполне возможен, как и коночательный раскол и распад ЕС.
В конце концов, континент окажется на том же месте. События закладывают основу для европейской революции.