В Китае завершился саммит ШОС. Он подается в СМИ всеми странами-участниками как победа: множество договоренностей, будущих контрактов, развитие экономического и политического сотрудничества, а самое главное – формирование альтернативы против гегемонии США и Европы. Либеральные СМИ, напротив, утверждают, что Китай всех переиграл, и подчинил себе всех участников, начиная с Индии, и заканчивая Россией. Давайте разбираться, где же находится истина?
Предыстория
Для того, чтобы разобраться в сложных отношениях между Россией и Китаем нам необходимо окунуться в прошлое, а именно начало 2000-х годов. В этот период Россия выбиралась из затяжного кризиса, вызванного развалом СССР и попытками встроиться в мировую капиталистическую систему. Китай же активно развивал экономику, используя силу централизации, но по рыночным законам. И за короткий период продемонстрировал чудеса, когда китайские компании стали невероятно обогащаться.
Для сравнения в списке самых крупных компаний в 2000 году китайских было всего десять, американских 179. В 2010 году уже 46 китайских, в 2015 году 98 китайских и 127 американских компаний. В 2019-2022 годах Китай обогнал Штаты по количеству крупнейших компаний, вновь уступив первенство США в последующие годы. В 2006 году пять крупнейших банков мира принадлежали традиционным империалистическим державам (США, Великобритания, Германия и т.д.). Но в марте 2009 года первые три места уже занимали китайские банки, и с тех пор тенденция только укрепилась.
Действительно, за последние два десятилетия китайская экономика развивалась быстрее, чем любая другая, и достигла очень высокого технологического уровня в некоторых отраслях и областях. Безусловно, она столкнулась с теми же проблемами, которые всегда появляются при капитализме: кризисом перепроизводства.
В течение этих лет средняя производительность труда по-прежнему значительно отставала от показателей США, Европы и даже России. Однако если мы сравним темпы роста производительности труда за последние десять лет, то увидим, что в России они сохраняются на уровне 1,9%, а в Китае 6,7%. То есть и по этому показателю Китай скоро перегонит Россию.
Безусловно, все это не имеет никакого отношения к улучшению уровня жизни рабочих и тем более построению социализма, потому что их эксплуатация отнюдь не снизилась, да и такой задачи никогда не ставится перед империалистами, коими являются Россия и Китай на мировой арене.
Отправная точка нашего исследования заключается в следующих фактах. 1) Китай за короткий срок смог занять лидирующее место среди империалистов и стать главным конкурентом и врагом для США, чьи лучшие империалистические дни, напротив, позади, однако они пытаются всеми силами сохранить свое положение. 2) Россия в результате СВО укрепила свои империалистические позиции, а экономические санкции не оказали того эффекта, на который рассчитывала Европа, наоборот, санкции сильно сказались на ее собственной экономической ситуации. И далеко не последнюю роль в этом сыграли отношения с Китаем.
Дружба дракона и медведя
В первое десятилетие 21 века отношения Китая и России развивались слабо: по сути не идя дальше взаимных обещаний о сотрудничестве. Причиной стало не только то, что обе страны разными темпами и с разной степенью успеха встраивались в капиталистическую систему, но и то, что залогом своего успеха они видели ориентацию на западные рынки. Сейчас российские СМИ массово цитируют прозорливость Путина, который в 2012 году, будучи премьер-министром, написал ряд статей о мировой политике и экономике, и заявил:
«Убежден, что рост китайской экономики – отнюдь не угроза, а вызов, несущий в себе колоссальный потенциал делового сотрудничества, шанс поймать «китайский ветер» в «паруса» нашей экономики».
Однако если посмотреть статью целиком, то мы увидим, что Путин продолжает:
«Мы должны активнее выстраивать новые кооперационные связи, сопрягая технологические и производственные возможности наших стран, задействуя – разумеется, с умом – китайский потенциал в целях хозяйственного подъема Сибири и Дальнего Востока».
Это подтверждается риторикой того времени в целом: российское руководство не видело в Китае главного стратегического партнера, а лишь регионального соратника. Бонапартистский режим в России всегда пытался лавировать между различными странами, стремясь защищать и удовлетворять интересы собственных монополий и государственного аппарата. И тогда еще он питал иллюзии о возможности раздела мира с Европой и США, с четким разграничением сфер влияния, о G8 и принятии в пантеон империалистов наравне с США.
Однако американский империализм был не готов терпеть такие поползновения, в том числе и конфликт между Грузией и Осетией в 2008 году, в ходе которого Россия ярко продемонстрировала свои амбиции в противовес НАТО. В тоже время империализм США продолжал агрессивно расширяться, выражением чего стало объявление на саммите НАТО в Бухаресте о том, что Грузия и Украина получат план членства в НАТО, в чем российский правящий класс увидел для себя смертельную угрозу. К тому же после экономического кризиса 2008–2009 гг. в Москве усилились разговоры о рисках зависимости от Запада. Ситуация усугублялась, и в результате Майдана на Украине в 2013-14 году и активного вмешательства США в эти события для создания своей сферы влияния рядом с Россией и военных баз – с иллюзиями относительно Запада Россия распрощалась.
И хотя рынок сбыта нефти и газа (одного из основных столпов экономики) продолжал ориентироваться на Европу еще в течение нескольких лет – Россия приступила к созданию задела на будущее, а именно более тесному взаимодействию с Китаем.
В 2014 состоялись масштабные переговоры между странами относительно взаимодействия в сфере энергетики и торговли оружием. Уже тогда западные санкции дали импульс российско-китайским экономическим отношениям.
Однако Москва не планировала заменить экономическую зависимость от Запада новой зависимостью от Китая. Импортозамещение уже тогда, 10 лет назад, было высшим политическим приоритетом, но Москва опасалась, что китайские товары подорвут конкурентоспособность российской промышленности, и в первую очередь стремилась к прямым инвестициям из Китая. В то же время Китай был заинтересован главным образом в расширении своего экспорта в Россию. Эти расходящиеся интересы означали, что возможности для более глубокой экономической интеграции были ограничены.
Хотя Путин и Си приняли решение о сопряжении Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути в 2015 году, это не привело к конкретным дальнейшим шагам. В 2018 году было подписано соглашение о свободной торговле между Китаем и ЕАЭС, но оно было «непреференциальным». Это означало, что дело не сдвинулось с мертвой точки.
Успехи российско-китайского сотрудничества в основном наблюдались в области экспорта российских природных ресурсов и связанных с ним секторов экономики. По мере того, как потребность Китая в сырьевых товарах продолжала расти, пропорционально росту производства и в том числе – более технологически развитого, российский экспорт угля, сжиженного природного газа (СПГ), металлов, руд, а также сельскохозяйственной продукции резко возрос в период с 2014 по 2022 год.
По итогу сейчас мы имеем следующую картину. Каждый год товарооборот между странами бьет рекорды: $241 млрд в 2023 году,: $245 млрд в 2024. Однако сохраняется и развивается ассиметричность партнерства в этой сфере: доля Китая в импорте России: 36,5 % (против 3 % в 2000 г.), а доля Китая в экспорте России: 30,5 %.
Таким образом, для Китая Россия остаётся относительно небольшим партнёром: лишь 4 % китайского товарооборота (вместо 2,5 % до 2022 г.).
Самое интересное кроется в структуре торговли. Россия обменивает топливо (73%), металл и руды (11%), древесину (4%), агроэкспорт (5%) на оборудование и машины (23%), транспорт (включая грузовики и легковые авто – 21 %), электронику (15%). И эта структура за последние годы не меняется – растут лишь объемы. Мы видим, что Россия всё больше выступает как сырьевой экспортер, в то время как Китай выступает для нее поставщиком высоких технологий и оборудования.
Это четко видно по автоиндустрии. До 2022 года российский рынок был под контролем западных компаний (Renault, VW, Hyundai и так далее). После их ухода импорт китайских авто вырос в 14 раз — с $100 млн до $1,4 млрд в месяц, и к концу 2024 года Китай занимал 60 % рынка.
Китайские бренды заняли лидирующие позиции как в грузовых, так и в легковых сегментах. Ситуация с грузовиками несколько осложнилась ограничением импорта со стороны России: известно, что официально это стало следствием возросших ДТП с участием грузовиков, потому что китайские компании сертифицируют один образец, а затем поставляют на рынок технику с отличающимися характеристиками, не проходящую проверку. Россия попыталась предложить Китаю решить проблему перемещением производства к себе, но безуспешно, потому что для Китая подобные инвестиции невыгодны, а на авторынке он и так доминирует.
Топливная игла
Но, чтобы понять действительную роль, которую Китай сейчас играет для России нам необходимо углубиться в тему санкций, точнее их обхода, и особенное внимание уделить тем сферам, за счет которых российская экономика демонстрирует сейчас рост.
В 2023–2024 годах российская экономика росла темпами, опережающими среднемировые (около 4% в год). Санкции однозначно не сработали так, как ожидали в Европе и США, а Путин не оказался политически изолированным. Это произошло как за счет роста военной промышленности и смежных сфер, так и благодаря необходимости импортозамещения. В первую очередь это видно на примере тех сфер, где Россия традиционно получала максимальный доход, а именно – экспорт газа, нефти, нефтепродуктов.
Большинство пакетов санкций были направлены именно на создание проблем с продажей энергоресурсов: будь то ограничения цен на нефть или помехи в работе теневого флота. Однако Россия очень вовремя переориентировала до 80% экспорта нефти на Индию и Китай. За счет этого она сохранила объемы поставок, но потеряла в доходах из-за необходимости дисконтных цен. Для примера, дисконт на российскую нефть после 2022 года вырос с $2–3 до $20–30 за баррель, что означает, что Китай и Индия, будучи основными закупщиками, получили очень выгодные цены.
Что касается экспорта газа, то если до 2022 года Европа потребляла ~150–170 млрд куб. м российского газа в год, то к 2025 году менее 35 млрд. Однако и здесь Россия удачно переориентировалась, увеличив продажи Китаю, Турции, и в меньшей степени другим странам региона – Индии, Пакистану, Бангладеш.
Однако по итогам ШОС всех взбудоражила новость о договоренности между Россией и Китаем о поставках газа через «Силу Сибири-2».
Bloomberg пишет о том, что запуск нового трубопровода поставит мировой рынок СПГ “с ног на голову” и может помешать планам Вашингтона стать лидирующим поставщиком энергоресурсов в мире. Действительно, это позволит России экспортировать в Китай около 94 млрд куб. м, и Китай станет главным импортером (сейчас он закупает треть).
Нельзя сказать, что Россия компенсирует потерянный европейский рынок, поскольку поставки в Китай будут идти с очень большими скидками (точные данные держатся в секрете, но глава Газпрома уже признал, что они будут очень большими).
Таким образом, за последние годы России удалось не потерять, а даже приобрести в плане экспорта энергоресурсов, но это произошло из-за высоких мировых цен на них и благодаря переориентации на Китай и другие азиатские страны. Однако так как дружба империалистов всегда держится на выгоде, то и здесь противоречие изначально заложено в российскую экономику: приобретя в краткосрочной перспективе, сейчас она будет вынуждена продавать своим новым партнерам с очень большими скидками.
Обход санкций
В том, что российская экономика не только не потеряла от санкций, но и умудрилась вырасти – Китай сыграл, действительно огромную роль. Возьмем несколько сфер. Например, продажа оружия – тоже традиционно сильная сторона российской экономики.
По данным института SIPRI, Россия в 2024 году заняла второе место в мире по экспорту вооружений на сумму 13,75 млрд долларов, при этом ее доля на мировом рынке снизилась. Крупнейшими покупателями российского оружия являются Индия, Китай и Казахстан, а основная часть экспорта (74%) приходится на Азию и Океанию.
Несмотря на западные санкции и торговые ограничения, России удается импортировать компоненты (например, микрочипы), чтобы увеличивать производство оружия для удовлетворения растущего спроса. Вместо компонентов, которые Россия не может приобрести в серую на Западе, используются китайские альтернативы.
Что касается поставок вооружения в сам Китай, то Россия продаёт Китаю ПВО и истребители, но опасается копирования технологий, и по прогнозам экспертов удачный для России экспорт будет сохраняться еще в течение 5 лет, после чего Китай сможет заменить его собственными дешевыми разработками на основе российской техники.
Не менее интересная картина в фармацевтической промышленности, которая также демонстрирует устойчивый рост в последние годы, а доля отечественных препаратов превышает 60 % (по сравнению с 20% до войны). Однако 75 % активных фармацевтических субстанций (АФС) в России импортируются (60 % – Китай, 29 % – Европа, 17 % – Индия), а создать собственное химическое производство и развить его до нужных масштабов слишком затратно.
И самой показательной является авиаиндустрия. Санкции были направлены на то, чтобы Россия пошла по пути Иранского сценария: устаревание запчастей, частые аварии, невозможность осуществлять перевозки. Однако этого не произошло, потому что в России 1) разобрали 25% авиапарка на запчасти (так называемая каннибализация), 2) с помощью серого импорта получают запчасти в том числе через Китай. А самое главное – российские власти приоретизировали проект МС-21 (российский среднемагистральный узкофюзеляжный пассажирский самолёт) и решили сконцентрироваться на его производстве. По прогнозам - за 10 лет возможно полностью заменить авиапарк и избавиться от западной зависимости. Он позиционируется как «локализованный» проект, но на практике 20–30% критических компонентов зависят от импорта, прежде всего из Китая.
Та же картина в сфере IT и высоких технологий. За последние два года произошел существенный рост импорта «электроники» через азиатские маршруты, тот же Китай: ввозится в основном оборудование предыдущего поколения (серверы, СХД, ПК). То есть «дыра» от ухода западных производителей закрыта, но технологически более слабым импортом.
Таким образом, в сферах, где импортозамещение в целом хорошо работает или демонстрирует потенциал – помощь Китая имеет ключевую роль, будь то собственные китайские разработки и детали или же помощь в параллельном импорте.
Финансы и инвестиции
В результате санкций китайский юань стал единственной резервной валютой для Центрального банка и Министерства финансов России. Санкции вынудили Москву изменить распределение своих резервов, которые теперь будут состоять почти полностью из золота и юаня. Другие незападные валюты нецелесообразны для российского правительства либо из-за слишком высокой волатильности их обменного курса, либо из-за недостатка ликвидности, либо из-за недостаточного развития экономики, обеспечивающей эти валюты.
Министерство финансов изменило бюджетное правило, не только смягчив его для увеличения военных расходов, но и используя золото и юань в качестве единственных ликвидных инвестиций в случае, если цена на нефть поднимется выше 60 долларов. В будущем до 80% ликвидных резервов России в Фонде национального благосостояния будут состоять из юаней.
Что касается китайских инвестиций, то они остаются очень ограниченными и точечными. Среди российских получателей китайского капитала выделяются миллиардеры и деловые партнеры Геннадий Тимченко и Леонид Михельсон.
На их компании, «Новатэк» и «СИБУР», приходится треть всех прямых китайских инвестиций в Россию, учтенных в CGIT (8,7 млрд долларов США) за период с 2011 по 2023 год. Оба они также получили значительные кредиты от китайских банков.
Завод «Ямал СПГ» компании «Новатэк» получил китайские кредиты в размере 12,1 млрд долларов США и 20% инвестиций в акционерный капитал (Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) инвестировала 1 млрд долларов США) и ещё 9,9% (Китайский фонд «Шёлковый путь» инвестировал 1,2 млрд долларов США).
Китайские инвесторы также участвуют во втором крупном проекте «Новатэка» по производству СПГ под названием «Арктик СПГ-2». CNPC и Китайская национальная корпорация морской нефти (China National Offshore Oil Corporation) инвестировали 10% акционерного капитала (около 2 млрд долларов США каждая).
Кроме того, ожидается получение кредита в размере 5 млрд долларов США от Китайского банка развития. Проект оказался замороженным из-за проблем с нехваткой танкеров ледового класса для перевозки сжиженного газа из-за санкций, иностранные акционеры объявили форс-мажор по своим обязательствам в проекте, что фактически означает их отказ от финансирования и поставок СПГ.
Однако эти проблемы являются временными, поскольку для Китая – Арктика и разработка шельфовых месторождений – являются важнейшими объектами интереса, как и для России, которая не может позволить себе исключительно самостоятельную разработку (пример платформы «Приразломной», ведущей шельфовую добычу – самостоятельно вывести на массовую добычу она не сможет). Помимо добычи ресурсов в Арктике, вокруг которой сейчас разгорается гонка, Россия и Китай заинтересованы в развитии Северного Морского пути. Для РФ – это возможность использовать свой арктический флот, насчитывающий четыре десятка судов, являющийся крупнейшим в мире. Для Китая – иметь более короткий маршрут доставки товаров в Европу.
Китайские компании также приобрели акции СИБУРа, крупнейшей российской нефтехимической компании. Sinopec и Фонд Шелкового пути приобрели по 10% акций за 1,2–1,3 млрд долларов, по данным CGIT. Российская государственная нефтяная компания «Роснефть», возглавляемая Игорем Сечиным, также получила значительные китайские кредиты и инвестиции.
В 2006 году «Роснефть» использовала китайские кредиты для финансирования захвата нефтяного бизнеса Михаила Ходорковского после его заключения в тюрьму и экспроприации. Позднее китайские банки предоставили кредиты на строительство трубопровода «Восточная Сибирь — Тихий океан».
Недавно также два китайских инвестора приобрели два нефтяных месторождения, принадлежащих дочерним компаниям «Роснефти», на общую сумму 2,6 млрд долларов. Другим примером является российский миллиардер Олег Дерипаска, чьи компании получили 3,8 миллиарда долларов китайских инвестиций в период с 2011 по 2023 год.
Основным бенефициаром китайско-российской торговли оружием является российская государственная корпорация «Ростех», возглавляемая Сергеем Чемезовым, близким союзником Путина с тех пор, как они вместе работали на КГБ в Восточной Германии в 1980-х годах.
Наконец, Россия и Китай сотрудничают в области атомной энергетики уже несколько десятилетий. Крупнейшая атомная электростанция Китайской Народной Республики в Тяньване была построена в 1990-х годах при поддержке российской госкорпорации «Росатом».
В мае 2021 года Москва и Пекин договорились о строительстве ещё четырёх реакторов для атомных электростанций в Тяньване и Сюйдапу. Россия также помогает Китаю в строительстве быстрого реактора CFR-600, который будет получать топливо от «Росатома». По сравнению с экспортом нефти, угля или газа, сотрудничество в ядерной сфере играет лишь незначительную коммерческую роль в российско-китайском энергетическом партнерстве, но является важным в политической плоскости.
Выводы
Китайский лидер призвал страны ШОС активизировать сотрудничество в таких областях, как наука и технологии, энергетика, искусственный интеллект и инфраструктура. Он заявил, что членам ШОС следует выступать за равную и упорядоченную многополярность мира, инклюзивную экономическую глобализацию, а также способствовать созданию «более справедливой системы глобального управления».
Владимир Путин, в свою очередь, заявил, что организация возродила «подлинную многосторонность», отметив рост частоты использования национальных валют во взаиморасчетах. Это, по мнению российского президента, закладывает политическую и социально-экономическую основу для формирования «новой системы стабильности и безопасности в Евразии». Трамп же назвал это «Заговором против США».
Если проанализировать развитие отношений между Китаем и Россией, то мы увидим, что восторг и объятия при встрече Си и Путина имеют искренний характер: российский Бонапарт умело лавирует не только между классами внутри страны, но и на международной империалистической арене.
Китаю, в свою очередь, нужна стабильная гегемония в Азии, откуда он сможет проецировать силы и интересы за пределы зоны. Штаты, видя в Китае главного врага, активно этому противостоят в форме тарифных войн и санкций. К тому же Китаю нужна зона безопасности вокруг себя против американского империализма. Это полностью совпадает с мотивами России.
Так же важно, кто является выгодоприобретателем от китайских инвестиций и интереса в России: это узкий слой Путинской элиты, потому что в империалистических играх и конкуренции Китай заинтересован иметь стабильный режим в России.
Именно поэтому его инвестиции направлены на получение выгоды, помощь в обходе санкций, поддержание экономики России, но никогда на большие инвестиционные проекты, которые могут способствовать улучшению жизни трудящихся в России. Это не интересно ни Си, ни Путину. И по этой же причине они так искренне рады друг другу: существование текущих режимов обеих стран и удовлетворение их империалистических амбиций сейчас возможно только в политическом тандеме.
Если бы китайский империализм мог договориться с американским – дни российского были бы сочтены. Но действительности говорит нам о том, что при капитализме один гегемон не уступит другому половину мира просто так.
Тарифные войны, прямые конфронтации – все это окружает нас сейчас. Россия умудряется лавировать во время этого шторма, укрепляя свои политические позиции. Однако рост и укрепление российского империализма в своей основе зиждятся на нестабильности. Такая стратегия будет работать до поры до времени, потому что объективная реальность благоприятствует ей.
Колебания Трампа, продвижение на фронте, поддержка Китая – все это позволяет не только держать экономику на плаву, но и расти как империалисту. Однако неизбежно последствия будут сказываться на уровне жизни рабочих в стране, ведь о их будущем не думает никто. Пока это происходит медленно и незаметно, но события будут ускоряться.