Оригинальная публикация на сайте marxist.com
За неделю то, что началось как демонстрации с полуповстанческим характером, превратилось в открытое революционное восстание, которое не намерено останавливаться. Оно не только разрушает правительственные здания и полицейские участки, но, что более важно, разрушает массовое оцепенение, которое сковывало людей. Революция началась.
Людовик XVI: «Это бунт?»
Ларошфуко: «Нет, сир. Это революция».
Кадры с горящими зданиями парламентов, правительственных учреждений и, прежде всего, полицейских участков заполонили средства массовой информации. Но более всего поражают бесчисленные прямые трансляции с миллионами демонстрантов, которые по-настоящему передают революционный дух момента. Эти кадры напоминают сцены из революционного периода 1998-99 годов.
Первое здание провинциального парламента, подожженное народом, было в Макассаре — на следующий день после того, как полиция убила 21-летнего водителя сервиса такси, Аффана Курниавана. Вскоре за этим последовали похожие события в Тегале, Соло, Суракарте, Бандунге и Западной Нуса-Тенгаре. В Пекалонгане акция началась как мирное бдение, где люди скорбели и возлагали цветы в память об Аффане Курниаване. Но она мгновенно превратилась в пожар, когда наружу вырвались ярость и гнев масс.
Список растет с каждым днём, по мере того как растет уровень эскалации и число новых демонстраци. Пока мы пишем эти строки, массы уже добавили в список Бребес, Пекалонган, Чилачап и Кедири — мы едва успеваем следить за стремительным развитием событий, которое и является самой сутью революции.
Сотни полицейских участков были разгромлены и сожжены. Полицейские силы, которые в первые дни жестко обращались с демонстрантами, теперь начали поспешное отступление. Столкнувшись с молодёжью, они с большой «смелостью» продемонстрировали свою жестокость. Но теперь, когда на сцену вышли широкие слои трудящихся и подавили их числом, именно они оказались загнаны в угол и изгнаны. В некоторых городах они исчезли вовсе.
Чтобы подавить массовый гнев, вышедший из-под их контроля, правительство пообещало расследовать и привлечь к ответственности офицеров, виновных в убийстве Аффана Курниавана. Президент Прабово устроил пиар-шоу, посетив его семью, обняв их и подарив им 200 миллионов рупий и дом в попытке успокоить ситуацию. Но отец Аффана сказал, что этот подарок не утолил его горе: «Эти миллиарды [рупий] не заменят мне сына». Это чувство разделяет и народ.
В итоге семь полицейских офицеров были «наказаны» 20 днями особого задержания, что означало, что их не посадят в тюрьму, а просто будут содержать в полицейском участке. Это эквивалентно оставлению после уроков в старшей школе. Это глумление над справедливостью еще больше вывело людей из себя.
Пока уличные бои продолжают вспыхивать по всей стране, СМИ направили свои камеры на судебные разбирательства в отношении этих подозреваемых, пытаясь усыпить бдительность движения, заставив его поверить, что правосудие свершается. Но быстро стало очевидно, что на тарелке подали гнилую рыбу.
Ненависть масс ко всей системе теперь направлена на парламент — самое публичное политическое учреждение, чью гнилость его члены ежедневно бесстыдно демонстрируют. В субботу вечером был атакован и разграблен особняк ненавистного члена парламента от Национально-демократической партии Ахмада Сахрони. В прямом эфире были показаны его предметы роскоши, которые уносили, включая часы Richard Mille стоимостью 600 000 долларов. Его более раннее провокационное и высокомерное заявление — он назвал демонстрантов, требующих роспуска парламента, «самыми глупыми людьми на земле» — вернулось к нему бумерангом. Сам Сахрони сбежал в Сингапур, чтобы избежать гнева народа.
Боясь, что вскоре его может постичь участь Сахрони, другой презираемый член парламента, Эко Патрио — чьи заявления также были провокационными в адрес демонстрантов — поспешно опубликовал видео с извинениями, почти плача. Это не возымело эффекта. «Эти извинения показушные, следующая очередь — его дом», — гласил один из комментариев. И действительно, через несколько часов его дом тоже был разгромлен. Вскоре та же участь постигла дом другого депутата, Уя Куя.
Пока мы пишем, был разграблен ещё один роскошный дом этого ненавистного поколения политиков — на этот раз принадлежащий министру финансов Шри Муляни, главному архитектору мер жесткой экономии, которые душат индонезийцев. Больше никто не может избежать праведного возмездия масс.
СМИ и правительство пытались изобразить демонстрантов как жестоких мародеров и анархистов. Но мы были бы неправы, если бы тоже осудили эти грабежи как моральные неудачи «чистой» революции. Для масс это — просто возвращение незаконно нажитого богатства этих коррумпированных политиков.
Некоторые левые, фактически, начали призывать демонстрантов избегать разграбления имущества других граждан, предупреждая, что нам не следует повторять то, что произошло в мае 1998 года — революции, которая свергла Сухарто и которая также сопровождалась беспорядками и мародерством. Но такие абстрактные моральные проповеди — результат подчинения давлению буржуазного общественного мнения. На каждое осуждение этих грабежей со стороны режима и его СМИ мы должны ответить в тысячу раз громче: самые страшные мародеры сидят в парламенте, в президентском дворце и в залах заседаний корпораций, чьи интересы эти политики верно обслуживают.
Ненависть к членам парламента настолько сильна, что никто из них не осмелился напрямую столкнуться с движением, несмотря на бесконечные пресс-релизы и заявления в соцсетях с обещаниями прислушаться к тяготам народа. И правильно, ведь появись они на публике, их разорвали бы на куски. Всё, что они могли бы сказать, было бы неправильным и лишь усугубило бы ситуацию. В прошлом режим мог по крайней мере направить нескольких более популярных членов парламента, обычно из Демократической партии Индонезии (борющейся) (PDI-P), для диалога с демонстрантами. Сегодня даже это невозможно.
Что такое революция и на какой мы стадии?
То, чему мы являемся свидетелями, — это революция, разворачивающаяся во всей красе. Массы признали ее таковой, поскольку на этих демонстрациях всё чаще звучат призывы к революции, особенно от молодежи. Как сказал Троцкий, революция — это «насильственное вторжение масс в область управления их собственными судьбами». Она действительно насильственна, и не может быть иначе. Это первый случай, когда мы видим массовое движение такого масштаба со времен Революции 1998 года (см. Теда Гранта «Индонезия: азиатская революция началась»).
С этим восстанием все априорные расчеты режима полетели к чертям. Отсюда и трудности режима в подавлении движения его обычной тактикой, как он это делал с меньшими массовыми движениями в последние годы, такими как «Тёмная Индонезия» в 2025 году, «Чрезвычайное предупреждение» в 2024 году или «Реформация коррумпирована» в 2019 году — все они теперь меркнут по сравнению с нынешним движением.
Это также объясняет трудности, которые испытывают многие левые в определении своей ориентации в этом революционном движении. Многие поначалу были шокированы, когда молодежь спонтанно подхватила лозунг «Bubarkan DPR» («Распустите Палату представителей»), требование, которое они отвергли как ультралевое. «Если мы распустим парламент, что придёт ему на смену?», «Не откроет ли это дверь для диктатуры президента?», «Роспуск парламента — нерациональное требование. Мы должны требовать новых выборов», — говорят они. Внезапно эти левые зазвучали в точности как правительство.
Когда вспыхивает революция, мы часто, если не всегда, обнаруживаем, что массы гораздо более революционны, чем их лидеры и опытные активисты, привыкшие к мелким стычкам, которые находятся под их контролем. Столкнувшись с движением, вышедшим из-под контроля — что является характерной чертой революции, особенно на ее первом этапе — эти левые активисты быстро оказываются не в своей тарелке.
Но для масс лозунг «Распустите парламент» воплощает их глубокую ненависть к этому коррумпированному институту, который, как они знают, не сделал для них ничего, кроме страданий. Именно вокруг этого требования движение сплотилось и продолжает набирать силу, продолжая испытывать этот лозунг в горниле борьбы.
Требования и лозунги — это не просто список реализуемых и выполнимых целей. «Ветераны» активизма и профсоюзные бюрократы хорошо обучены формулировать то, что они считают «разумными» требованиями, те, которые они могут вырвать у начальства при благоприятном балансе сил в относительно мирный период. Но революция — это как раз разрыв с таким мирным периодом, быстрый и насильственный разрыв, давно созревавший под поверхностью через молекулярный процесс революции.
Следовательно, когда массы выдвигают лозунг «Распустите парламент», левые, так привыкшие к периоду мира — фактически, они никогда не допускали мысли о революции — были выбиты из колеи.
Революция — это не драма в одном действии. Массы только что обнаружили свою силу, поражая самих себя так же, как они ужасают правящий класс. Каждый раз, осознавая, насколько они сильны на самом деле, они становятся смелее, что, в свою очередь, вдохновляет и привлекает новые слои рабочего класса к борьбе. Затем процесс повторяется, раскручиваясь по спирали вверх и достигая новых высот с каждым часом. С каждой новой волной массы обнаруживают, что их сила проникает еще глубже. Впервые за целое поколение они разорвали цепи, которые долгое время сковывали их сознание. Неудивительно, что эта новообретенная сила вырвалась наружу диким, взрывным и хаотичным образом. И все же даже так ее мощь потрясла все основание общества. Это и есть революция в действии.
После более чем недели демонстраций днем и ночью, сожжения полицейских участков и зданий региональных парламентов, массы поймут, что одного этого недостаточно. Этих действий может быть достаточно, чтобы продемонстрировать свою силу и показать правящему классу, что они играют всерьез, но этого недостаточно для достижения их конечной цели: фундаментального преобразования их жизни и общества.
То, как быстро они это усвоят, будет зависеть от многих факторов, особенно от качества их руководства. При хорошем руководстве мы можем сократить время, необходимое движению для принятия необходимых выводов. Таким образом, мы, революционеры, должны продолжать выдвигать требования, которые идут в ногу с их сознанием и продвигают его вперед, требования, которые резонируют с их гневом и стремятся придать ему необходимое организованное политическое выражение. Но никогда не недооценивайте, как быстро массы могут учиться на собственном опыте. Всего за семь дней они узнали больше, чем за десять лет мира.
Те слабовольные левые, которые сегодня сетуют на то, что эта революция может потерпеть неудачу и встретить кровавый конец из-за отсутствия революционного руководства, используя это как оправдание для неучастия в движении, — глупцы, которые жаждут гладкой революции со стопроцентной гарантией. Этот их так называемый «реализм» является лишь отражением их собственного пессимизма — пессимизма, который становится полностью реакционным именно тогда, когда массы впервые обрели благородное дело для оптимизма и действуют в соответствии с ним, используя всю свою революционную энергию.
Невозможно гарантировать идеальную революцию. Мы будем вмешиваться в процесс по мере его развития. Старые привычки многих левых — организовывать мелкие забастовки и демонстрации с тщательно подготовленной логистикой и графиком заранее — теперь сталкиваются с живой реальностью революции, которую нельзя завернуть в красивую обертку.
Правительство прилагает все возможные усилия, чтобы попытаться сдержать восстание с помощью политики кнута и пряника. Но они опасаются: если они дадут слишком много уступок, массы могут стать увереннее и потребовать большего; если они дадут слишком мало, это может ещё больше разъярить их.
Пока что было предложено много успокаивающих слов. Но ничего конкретного не было сделано в плане отмены всех налогов, которые душат массы, или даже достижения справедливости для Аффана Курниавана. На самом деле, сомнительно, чтобы этих уступок хватило для того, чтобы остановить прилив революции, поскольку требование об упразднении коррумпированного парламента уже обострилось. Действительно, в воскресенье правительство объявило об отмене пособий для членов парламента, но это не успокоило движение.
В то же время они усиливают репрессии. Правительство начало перебрасывать армию в крупные города и на стратегические точки. Но использование армии может иметь обратный эффект, поскольку воспоминания о военном режиме «Нового порядка» еще свежи в памяти масс.
Индонезийская революция только началась. Было бы фатальной ошибкой путать её первую фазу с последней — но то, что она началась, отрицать нельзя.
После почти трех дней непрерывных демонстраций движение в воскресенье сделало короткую передышку, лишь с незначительными столкновениями в некоторых районах. Но было бы ошибочно думать, что это сигнализирует о стагнации или спаде. Революция, как и сама жизнь, имеет свой ритм. Массы теперь оценивают произошедшее, то, чего они достигли, и, что не менее важно, реакцию правительства. Они усваивают уроки своих собственных действий. Фактически, на следующие дни уже запланированы демонстрации во многих крупных городах.
Роль рабочего класса
Трудящиеся массы продемонстрировали свою силу на улицах. Однако они еще не предприняли массовых коллективных действий как рабочий класс, используя свою власть над средствами производства. Всеобщая забастовка — это, безусловно, главное оружие движения, которое еще не было применено. Все усилия должны быть теперь направлены на мобилизацию для всеобщей забастовки.
Профсоюзные лидеры доказали, что они не только не способны обеспечить какое-либо руководство, но и активно взаимодействуют с правительством. Как таковые, по всей вероятности, призывы к всеобщей забастовке исходят не от профсоюзов. С одной стороны, профсоюзы представляют лишь небольшую часть рабочего класса. Членство в профсоюзах, фактически, сократилось за последние 10 лет, поскольку рабочее движение достигло своей низшей точки при некомпетентном руководстве этих классовых коллаборационистов. Их широко презирает молодежь.
С другой стороны, громоздкие структуры профсоюзов едва ли адекватны для политического выражения революции, которая разворачивается очень быстро и требует гораздо более гибкой, проворной и отзывчивой структуры. Даже лучшие профсоюзы будут неадекватны, о чем свидетельствует паралич даже самых левых профсоюзов в Индонезии. Ни один из них не призвал к забастовкам.
В настоящее время движение организуется спонтанно через каналы социальных сетей и группы в районах, школах, университетах и т.д. Эти неформальные структуры необходимо укрепить, превратив их в комитеты действия, в демократические органы борьбы, которые могут углубить и сконцентрировать свою энергию на реализации своего лозунга: роспуске парламента и свержении режима. Эти комитеты действия также могут служить зародышем органов власти.
Молодежь в настоящее время является наиболее организованным слоем этой революции. Они должны построить мост к рабочему классу, посещая фабрики, промышленные комплексы, рабочие места и районы рабочих, чтобы распространять призыв к созданию рабочих комитетов действия и объяснять необходимость забастовок. Как только потенциальная сила рабочего класса будет направлена во всеобщую забастовку, революция вступит в новую, более высокую фазу.
Шаги вперед
Революция не может стоять на месте. Ее внутренний закон диктует, что она должна либо двигаться вперед к победе, либо откатываться назад — часто с очень печальными последствиями. Эта революция не может быть завершена, пока она не покончит с капитализмом, иначе она постигнет та же участь, что и революция 1998 года. В основе гнева народа лежит кризис капитализма, бремя которого было возложено на спины масс. Ее конечной целью может быть только революционное свержение капитализма и социалистическое преобразование общества.
Чтобы приблизить революцию к этой цели, мы призываем трудящихся и молодежь:
Распустите парламент и свергните Прабово! Этот так называемый демократический институт и президентство никогда не отражали волю трудящихся и бедняков. Вместо этого они являются источником всех наших страданий. С ними должно быть покончено.
Чтобы заменить эти гнилые институты, сформируйте революционное правительство рабочего класса и бедноты! Это будет правительство, подобного которому никогда не было, такое, которое будет служить интересам рабочих, крестьян, городской бедноты и молодежи. Оно будет осуществлять рабочую демократию, а не показную демократию богатых.
Немедленно формируйте комитеты действия как демократические органы народной борьбы. Создавайте их в кампусах, школах, рабочих районах, на фабриках, на стоянках мототакси, в кофейнях и других местах. Эти комитеты действия углубят, расширят и направят этот революционный пожар на свержение режима. Они послужат зародышем рабочей власти, основой революционного правительства рабочего класса и бедных.
Причина, по которой правящий класс остаётся у власти, заключается в том, что их контроль над экономикой и их богатство остаются в основном нетронутыми. Наше самое мощное оружие — это сам рабочий класс, который единственный приводит экономику в движение и создает богатство общества. Поэтому через комитеты действия мы должны мобилизоваться на всеобщую забастовку! Это нанесет режиму значительный удар и приблизит нас к победе.
Какой бы ни была судьба этой революции, которая определится в реальной живой борьбе на улицах и заводах, это — поворотный момент, и уже никогда ничего не будет по-прежнему.
Да здравствует индонезийская революция!
Распустите парламент!
Долой Прабово!
Сформируйте правительство рабочих и бедноты!
Создавайте комитеты действия как демократические органы борьбы трудящихся и молодежи!
Объявите всеобщую забастовку! Остановите колеса производства!