Перевернутый с ног на голову мир – система в кризисе

Оригинальная публикация на сайте marxist.com

Мы переживаем период резких поворотов и внезапных изменений в мировой ситуации. Избрание Дональда Трампа президентом США и его политика внесли колоссальную нестабильность в мировую политику, мировую экономику и отношения между державами.

Трамп не был причиной этого хаоса, который является результатом кризиса капитализма, но его действия чрезвычайно ускорили этот процесс. Противоречия, которые долгое время копились под поверхностью, внезапно вырвались наружу, расстроив всю ситуацию. Так называемый либеральный мировой порядок, существовавший десятилетиями, теперь рушится прямо на наших глазах.

При анализе мировой ситуации нам нужно начать с основ. Капитализм — это система, которая давно пережила свою историческую роль. В эпоху своего упадка он порождает войны, кризисы и разрушение окружающей среды, что в долгосрочной перспективе угрожает самому существованию жизни на планете. Цель этого документа — отразить основные черты этого кризиса и подчеркнуть необходимость создания революционной организации, которая сможет его свергнуть, — что является единственным способом гарантировать будущее человечеству.

В конечном счете, неспособность капиталистической системы развивать производительные силы является причиной кризиса. Экономика стеснена ограничениями национального государства и частной собственности на средства производства. В течение десятилетий капиталисты использовали различные методы, чтобы попытаться преодолеть эти ограничения: увеличение ликвидности, развитие мировой торговли и т.д. Все эти меры теперь превращаются в свою противоположность.

Избрание Трампа

Избрание Дональда Трампа в ноябре 2024 года стало существенным политическим сдвигом и проявлением кризиса легитимности буржуазной демократии, который не является уникальным для США, но существует во всех странах. Несмотря на значительные усилия основной части правящего класса и истеблишмента США по предотвращению его победы, Трамп одержал решительную победу.

Этот результат был широко интерпретирован, особенно либеральными комментаторами, мейнстримными СМИ и частью «левых», как свидетельство более широкого правого сдвига в политике США и мира.

Такие «объяснения» поверхностны и вводят в заблуждение. Более того, они побуждают нас делать крайне опасные выводы. Например, что Джо Байден и демократы каким-то образом представляют более прогрессивную и «демократическую» альтернативу — утверждение, которое полностью противоречит фактам.

Администрация Байдена была полностью реакционной, что было особенно очевидно в сфере внешней политики. Давайте вспомним, что «геноцидный Джо» предоставил Нетаньяху карт-бланш на продолжение массовой резни палестинцев в Газе. Он возглавил кампанию жестоких репрессий против студентов и других, кто осмелился выступить против этой реакционной политики.

Аналогично, в случае с Украиной он был ответственен за преднамеренное провоцирование конфликта, который привел к кровавой бойне, передачу миллиардов долларов наличными и военной помощи реакционному режиму в Киеве и участие в опасной политике провокаций против России, которая поставила мир на грань Третьей мировой войны.

В предвыборной кампании Трамп позиционировал себя как «кандидата мира», в противовес воинственной политике клики Байдена. Это различие было особенно влиятельным среди избирателей в округах со значительным мусульманским и арабским населением.

Хотя верно, что слой реакционных элементов способствовал поддержке Трампа, эти факторы сами по себе не объясняют масштаб его успеха и тот факт, что он увеличил свою долю голосов почти в каждой демографической группе, особенно даже среди чернокожих и латиноамериканских рабочих сообществ. Фактически, в нескольких штатах, где Трамп показал высокие результаты или увеличил свою долю голосов, избиратели одновременно одобрили прогрессивные инициативы голосования, такие как меры по защите права на аборт или повышению минимальной заработной платы.

Ключевым фактором победы Трампа является его способность использовать, формулировать и мобилизовать широко распространенные и глубоко укоренившиеся настроения против истеблишмента, которые пронизывают американское общество.

Яркий пример этого явления можно увидеть в общественном ответе на убийство генерального директора United Healthcare, совершенном Луиджи Манджоне. Хотя сам по себе поступок был шокирующим, общественная реакция — отмеченная сочувствием к нападавшему, а не к жертве — была еще более показательной. Многие стали считать Манджоне своего рода народным героем. Примечательно, что этот ответ не ограничивался политическими левыми, но также был разделен частью консерваторов и избирателей-республиканцев, включая сторонников Трампа.

Эта ситуация представляет собой парадокс. Трамп, несмотря на то, что является миллиардером и окружает себя другими миллиардерами, успешно позиционировал себя как голос гнева против истеблишмента. Это противоречие подчеркивает непоследовательную и искаженную природу нынешних политических настроений. Тем не менее, он отражает подлинное и широко распространенное недовольство основными институтами: крупным бизнесом, политической элитой и государственным аппаратом в целом.

Коренная причина этого антисистемного гнева кроется в кризисе капитализма. Он достиг огромных масштабов после кризиса 2008 года, от которого система еще не полностью оправилась. Поддержка буржуазной демократии в развитых капиталистических странах десятилетиями строилась на идее, что капитализм способен удовлетворить некоторые из основных потребностей рабочего класса (здравоохранение, образование, пенсии…) и ожидании того, что уровень жизни каждого поколения улучшится, пусть и незначительно, по сравнению с предыдущим поколением.

Теперь это уже не так. В Соединенных Штатах в 1970 году более 90 процентов 30-летних получали более высокие доходы, чем их родители в том же возрасте. Однако к 2010 году этот процент снизился до 50 процентов. К 2017 году только 37 процентов американцев ожидали, что их дети достигнут более высокого уровня жизни, чем они сами.

По данным Бюро статистики труда, с начала 1980-х годов реальная заработная плата американского рабочего класса либо оставалась прежней, либо снижалась, особенно из-за того, что рабочие места были переданы на аутсорсинг в другие страны. Аналогичным образом, Институт экономической политики сообщает, что заработная плата домохозяйств с низким и средним доходом практически не росла с конца 1970-х годов, в то время как стоимость жизни продолжала расти.

В то же время наблюдается непристойная поляризация богатства. С одной стороны, небольшая горстка миллиардеров увеличивает свои активы. С другой стороны, все большему числу работающих людей становится все труднее сводить концы с концами. Они сталкиваются с сокращением расходов в рамках мер жесткой экономии, покупательной способностью заработной платы, съедаемой инфляцией, ростом счетов за электроэнергию, жилищным кризисом и т. д.

Средства массовой информации, политики, устоявшиеся политические партии, парламенты, судебная система — все они совершенно справедливо рассматриваются как представляющие интересы небольшой привилегированной элиты, принимающие решения для защиты своих собственных узких, эгоистических выгод, а не для обслуживания потребностей большинства.

За кризисом 2008 года последовали жестокие сокращения бюджетных расходов во всех странах. Все завоевания прошлого подверглись нападкам. Массы увидели атаки на свой уровень жизни, в то время как банки были спасены. Это вызвало огромный гнев, массовые протестные движения и, прежде всего, беспрецедентный кризис легитимности всех буржуазных институтов.

В первую очередь, это настроение, проиллюстрированное в массовых движениях против политики жесткой экономии около 2011 года, нашло выражение слева. По всей Европе и в Соединенных Штатах наблюдался подъем левых, антисистемных деятелей и партий: Подемос, СИРИЗА, Джереми Корбин, Берни Сандерс и другие. Однако каждое из этих движений в конечном итоге предало созданные ожидания. Были выявлены ограничения реформистской политики их лидеров.

Именно жалкий провал этих левых деятелей проложил путь к подъему реакционных демагогов, таких как Трамп.

Те же процессы происходят в большинстве развитых капиталистических стран: кризис капитализма, нападки на рабочий класс, банкротство левых и подъем правых демагогов на волне антисистемных настроений.

Опасность фашизма или бонапартизма?

Еще до избрания Трампа в буржуазных СМИ и левых развернулась шумная кампания по его осуждению как фашиста.

Марксизм — это наука. Как и все науки, он обладает научной терминологией. Такие слова, как «фашизм», имеют для нас точные значения. Это не просто ругательства или ярлыки, которые можно удобно наклеить на любого человека, который не вызывает нашего одобрения.

Начнем с точного определения фашизма. В марксистском смысле фашизм — это контрреволюционное движение — массовое движение, состоящее в основном из люмпен-пролетариата и разъяренной мелкой буржуазии. Он используется как таран, чтобы сокрушить и распылить рабочий класс и создать тоталитарное государство, в котором буржуазия передает государственную власть фашистской бюрократии.

Главной характеристикой фашистского государства является крайняя централизация и абсолютная государственная власть, в которой банки и крупные монополии защищены, но подчинены сильному центральному контролю со стороны большой и могущественной фашистской бюрократии. В работе «Что такое национал-социализм?» Троцкий поясняет:

«Немецкий фашизм, как и итальянский, поднялся к власти на спинах мелкой буржуазии, которую он превратил в таран против организаций рабочего класса и институтов демократии. Но фашизм у власти — это меньше всего правление мелкой буржуазии. Напротив, это самая безжалостная диктатура монополистического капитала».

Таковы, в общих чертах, основные черты фашизма. Как это соотносится с идеологией и содержанием феномена Трампа? У нас уже был опыт одного правительства Трампа, которое — согласно мрачным предупреждениям демократов и всего либерального истеблишмента — приступит к отмене демократии. Оно ничего подобного не сделало.

Не было предпринято никаких серьезных шагов по ограничению права на забастовки и демонстрации, тем более по отмене свободных профсоюзов. Выборы прошли как обычно, и, наконец, хотя и на фоне всеобщего возмущения, Трампа сменил Джо Байден на выборах. Говорите что хотите о первом правительстве Трампа, но оно не имело никакого отношения ни к какому виду фашизма.

Кроме того, классовый баланс сил значительно изменился с 1930-х годов. В развитых капиталистических странах крестьянство, представлявшее большую часть населения, сократилось до очень небольшой численности, а профессии, которые ранее считались «средним классом» (государственные служащие, врачи, учителя), стали пролетаризированными, причем эти слои вступали в профсоюзы и бастовали. Социальный вес рабочего класса был чрезвычайно усилен развитием производительных сил во время огромного экономического подъема, последовавшего за окончанием Второй мировой войны.

Идеология трампизма — до той степени, в какой она существует — очень далека от фашизма. Далекий от желания сильного государства, идеал Дональда Трампа — это капитализм свободного рынка, в котором государство играет небольшую или вообще не играет никакой роли (за исключением протекционистских тарифов).

Другие выдвинули идею о том, что Трамп представляет бонапартистский режим. Идея здесь, опять же, состоит в том, чтобы изобразить Трампа как диктатора, вставшего на путь подавления рабочего класса. Но такое наименование ничего не объясняет. На самом деле, далекий от попыток подавить рабочий класс, Трамп апеллирует к нему демагогически и пытается его умиротворить. Конечно, будучи буржуазным политиком, он представляет интересы, которые в корне противоположны интересам рабочих. Но это не делает его диктатором.

Можно указать на тот или иной элемент в нынешней ситуации, который можно назвать элементом бонапартизма. Возможно. Но подобные комментарии можно сделать практически о любом современном буржуазно-демократическом режиме.

Простое наличие определенных элементов явления еще не означает фактического возникновения этого явления как такового. Конечно, можно сказать, что в трампизме присутствуют элементы бонапартизма. Но это совсем не то же самое, что сказать, что бонапартистский режим уже существует в Соединенных Штатах.

Проблема в том, что «бонапартизм» — очень растяжимый термин. Он охватывает широкий спектр вещей, начиная с классической концепции бонапартизма, которая по сути является «правлением меча». Бесполезно анализировать таким образом нынешнее правительство Трампа в Вашингтоне, которое, несмотря на свои многочисленные особенности, все еще остается буржуазной демократией. Наша задача — не вешать на некие явления ярлыки, а следить за процессом по мере его развития и понимать его основные аспекты.

Тектонические сдвиги в мировых отношениях

Внешняя политика Трампа представляет собой важный поворот в мировых отношениях и конец либерального мирового порядка, который существовал в течение 80 лет после Второй мировой войны. Это признание относительного упадка империализма США и существования конкурирующих империалистических держав, России и особенно Китая, его главного империалистического соперника на мировой арене.

В конце Второй мировой войны США вышли чрезвычайно усилившимися. После того, как Европа и Япония были разрушены войной, на долю Америки приходилось 50 процентов мирового ВВП и 60 процентов мирового объема производства. Ее единственным серьезным соперником на мировой арене был Советский Союз, который вышел из войны укрепленным, победив нацистскую Германию и продвинувшись по всему континенту.

Китайская революция еще больше укрепила сталинский блок. США работали над восстановлением Западной Европы и Японии, пытаясь сдержать «наступление коммунизма». Советская бюрократия не была заинтересована в мировой революции и была вполне готова к достижению modus vivendi с Вашингтоном, выраженного в политике «мирного сосуществования».

Так наступил период относительного равновесия между США и СССР, двумя ядерными державами, который был известен как Холодная война. На основе американского господства был создан ряд формально многосторонних институтов для управления мировыми отношениями (Организация Объединенных Наций) и мировой экономикой (МВФ и Всемирный банк, созданные на Бреттон-Вудской конференции). Это равновесие было подкреплено послевоенным экономическим подъемом, периодом необычайного развития производительных сил и мирового рынка.

Этот период продолжался до краха сталинизма в 1989-1991 годах и реставрации капитализма в России и Китае. Это привело к еще одному важному повороту в мировой ситуации. Соединенные Штаты стали господствующей империалистической державой, с никем не оспариваемым положением.

Империалистическая война 1991 года против Ирака проводилась под эгидой ООН, причем Россия голосовала «за», а Китай просто воздержался. Казалось, не было никакого противодействия господству империализма США. С экономической точки зрения Вашингтон продвигал глобализацию и «неолиберализм»: то есть дальнейшую интеграцию мирового рынка под господством империализма США и отход от роли государства.

​​Этот период неограниченного господства американского империализма медленно разрушался в течение последних 35 лет, пока не возникла совершенно новая ситуация.

Движимые своим высочайшим высокомерием, США начали вторжения в Ирак и Афганистан. Но здесь история начала идти вспять. Американцы увязли в этих проигранных войнах на 15 лет, что стоило им больших расходов и потерь людей. В августе 2021 года они были вынуждены унизительно отступить из Афганистана.

Из-за этих событий общественность США утратила аппетит к заморским военным авантюрам, а американский правящий класс очень настороженно относился к отправке сухопутных войск за границу. Наряду с возникновением новых региональных и мировых держав относительный баланс сил в глобальном масштабе менялся. Американский империализм ничему не научился из этого опыта. Он отказался признать новый баланс сил и вместо этого попытался сохранить свое господство и, таким образом, оказался втянутым в целую серию конфликтов, в которых он не мог победить.

Многополярный мир?

Мировая ситуация определяется колоссальной нестабильностью в мировых отношениях. Это результат борьбы за мировую гегемонию между США, самой мощной империалистической державой мира, которая находится в относительном упадке, и Китаем, более молодой, более динамичной восходящей империалистической державой. Мы являемся свидетелями колоссального сдвига, сопоставимого по масштабу с движением тектонических плит в земной коре. Такие движения сопровождаются взрывами всех видов. Война на Украине, где готовится унизительное поражение США-НАТО, и конфликт на Ближнем Востоке являются выражениями этого факта.

Подход Трампа к мировым отношениям представляет собой попытку признать, что США не могут быть единственным мировым жандармом. По его мнению и мнению его близких соратников, попытка США сохранить гегемонию и полное господство чрезвычайно затратна, непрактична и наносит ущерб основным интересам национальной безопасности.

Это не означает, что США перестают быть империалистической державой или что политика Трампа отвечает интересам угнетенных народов мира. Ничто не может быть дальше от истины. Внешняя политика Трампа представляет собой резкое разграничение того, что является и что не является основными интересами национальной безопасности США, начиная с Северной Америки.

Когда Трамп говорит, что Америке необходимо контролировать Панамский канал и Гренландию, он выражает потребности империализма США. Панамский канал является важнейшим торговым маршрутом, связывающим Тихий океан с Мексиканским заливом и перевозящим 40 процентов контейнерных перевозок США.

Что касается Гренландии, она всегда имела важное геостратегическое положение, поэтому у США есть военное присутствие на острове. Глобальное потепление привело к увеличению судоходства между Тихим океаном и Атлантикой через Арктику. Меньше полярного льда означает более легкий доступ к морскому дну, где находятся огромные запасы редкоземельных минералов. Сам остров также имеет важные месторождения критически важных минералов (редкоземельных металлов, урана), а также газа и нефти, которые теперь становятся более доступными, также в результате глобального потепления. Здесь США конкурируют с Китаем и Россией за контроль над этими торговыми маршрутами и ресурсами.

Внешняя политика Трампа основана на признании ограничений мощи США. Следствием этого является попытка вытащить Америку из серии дорогостоящих конфликтов (Украина, Ближний Восток) путем сделок, чтобы восстановить свою мощь и сосредоточиться на своем главном сопернике на мировой арене — Китае.

В течение всего периода после окончания Второй мировой войны, а может быть, даже и до этого, американский империализм поддерживал видимость того, что действует в интересах прав человека, распространяет демократию и «порядок, основанный на правилах», защищает «священный принцип нерушимости национальных границ» и т.д.

Они действовали через «многосторонние» международные институты, которые, поверхностно, были нейтральными, в которых все страны имели право голоса: ООН, ВТО, МВФ и т. д. На самом деле это был просто фиговый листок. Это всегда был фарс. Либо интересы американского империализма выражались через эти институты, либо они полностью игнорировали их. Разница теперь в том, что Трампу вообще нет дела до всех этих притворств. Кажется, он полон решимости разорвать весь свод правил и выражать вещи более открыто, такими, какие они есть на самом деле.

Некоторые утверждали, что перед лицом необузданной мощи США идея многополярного мира была чем-то прогрессивным, что позволило бы угнетенным странам получить большую степень суверенитета, идеал, за который мы должны бороться. Теперь мы можем увидеть проблеск того, как может выглядеть «многополярный» мир: империалистические державы, делящие мир на сферы влияния, запугивающие страны, заставляя их подчиняться одной или другой.

Относительный упадок американского империализма

Мы должны подчеркнуть, что когда мы говорим об упадке империализма США, мы имеем в виду относительный упадок. То есть упадок по сравнению с его предыдущим положением относительно других конкурирующих держав. Соединенные Штаты остаются, по всем показателям, самой мощной и реакционной силой в мире.

В 1985 году на США приходилось 36 процентов мирового ВВП. Сейчас этот показатель снизился до 26 процентов (2024 год). За тот же период ВВП Китая вырос с 2,5 процента мирового ВВП до 18,5 процента. Япония, достигшая пика в 18 процентов в 1995 году, сейчас рухнула всего до 5,2 процента.

США по-прежнему доминируют в мировой экономике посредством своего контроля над финансовыми рынками. Огромные 58 процентов мировых валютных резервов хранятся в долларах США (тогда как только 2 процента хранятся в китайских юанях), хотя эта цифра снизилась с 73 процентов в 2001 году. Доллар также представляет 58 процентов счетов-фактур мирового экспорта. С точки зрения чистого оттока прямых иностранных инвестиций (прокси для экспорта капитала) США занимают первое место в мире с 454 триллионами долларов США, в то время как Китай (включая Гонконг) занимает второе место с 287 триллионами долларов США.

Экономическое влияние страны дает ей международную власть, но это должно быть подкреплено военной мощью. Военные расходы США составляют 40 процентов от общемировых, Китай занимает второе место с 12 процентами, а Россия — третье с 4,5 процентами. США тратят больше, чем следующие 10 стран в рейтинге вместе взятые.

Тем не менее, США больше не могут претендовать на звание бесспорного хозяина мира. Колоссальная экономическая мощь Китая и его последующие достижения в военной мощи, вместе с военным превосходством, которое Россия продемонстрировала на полях сражений Украины, представляют для него грозный вызов. Таким образом, со всех сторон жестоко обнажаются ограничения глобальной власти Америки.

Этот относительный спад находит свое экономическое выражение в частичном оттоке капитала из доллара, казначейских облигаций США и американских акций. Поскольку американские монополии сталкиваются с большей конкуренцией со стороны международных конкурентов, особенно из Китая, американские акции больше не считаются инвесторами беспроигрышной ставкой, как это было раньше. Аналогичным образом, по мере того, как федеральный долг США растет, а американское правительство прибегает к большему дефицитному финансированию, казначейские обязательства США (государственные долговые облигации) больше не считаются финансовой гаванью, которой они когда-то были. Это привело к ослаблению доллара — несмотря на американские тарифы — и его доминированию на арене мировых финансов

Это представляет собой «рыночную коррекцию», которая приближает цену американской валюты, активов и облигаций к реальному ухудшению экономического положения американского капитализма. Тем не менее, как и в случае с военной мощью США и поршлой ролью Америки как мирового жандарма, не существует жизнеспособной альтернативы доллару, когда речь идет о мировой торговле и финансах. Отсюда растущая тревога среди буржуазных стратегов по поводу хаотичного воздействия на мировую финансовую систему и мировую экономику, если доверие к доллару рухнет.

Это еще один способ, которым относительный упадок американского капитализма и возникающая «многополярность» будут способствовать большей неопределенности и нестабильности в мировом масштабе. Один за другим все столпы послевоенного порядка разрушаются и подрываются, что приводит к взрывоопасным последствиям — в экономическом, военном и политическом плане.

Российское военное влияние

Хотя Россия не является экономическим колоссом, сравнимым с Китаем, она создала прочную экономическую и технологическую базу. Это позволило ей успешно противостоять беспрецедентной экономической агрессии, которую Запад навязал ей под знаменем «санкций». Более того, она сделала это, ведя войну, в которой разгромила все системы вооружений, брошенные против нее западным империализмом. Она создала мощную армию, которая может сравниться с объединенными силами европейских государств; она создала грозную оборонную промышленность, которая превосходит как Соединенные Штаты, так и Европу по производству танков, артиллерии, боеприпасов, ракет и беспилотников; и она обладает крупнейшим в мире ядерным арсеналом, который она унаследовала от СССР.

После распада Советского Союза и тотального разграбления плановой экономики российский правящий класс подумывал о том, чтобы быть принятым за мировым столом на равных. Они даже выдвинули идею вступления в НАТО. Она была отвергнута. США хотели осуществлять полное и беспрепятственное господство над миром и не видели необходимости делиться властью со слабой и охваченной кризисом Россией.

Унижение России было ярко продемонстрировано, сначала, когда Германия и США спровоцировали реакционный распад Югославии в традиционной сфере влияния России, а затем с бомбардировкой Сербии в 1999 году. Ельцин, пьяный шут и марионетка американского империализма, был выразителем этих подчиненных отношений.

Однако, по мере того, как Россия постепенно оправлялась от экономического кризиса, правящие круги больше не были готовы терпеть свое унижение на международной арене. Именно это стояло за возвышением Путина, хитрого бонапартиста, который прокладывал себе путь к власти с помощью всевозможных маневров.

Они начали сопротивляться продвижению НАТО на восток, что нарушало все обещания, данные русским в 1990 году, когда им обещали, что не будет расширения НАТО на восток, в обмен на принятие объединенной Германии в альянс.

В 2008 году Россия провела короткую и эффективную войну в Грузии, уничтожив армию страны, обученную и оснащенную НАТО. Это был первый предупредительный выстрел России, сигнализирующий о том, что она больше не будет мириться с посягательствами Запада. Следующими были Сирия и Украина. В каждой из этих стран сила России по отношению к империализму США была подвергнута испытанию. Тем временем относительный упадок империализма США был еще больше продемонстрирован в их унизительном выводе из Афганистана в августе 2021 года.

Российское вторжение в Украину стало логическим завершением отказа Запада принять интересы национальной безопасности России, выраженные в требовании нейтралитета Украины и прекращения расширения НАТО на восток. Когда Дональд Трамп утверждает, что эта война была ненужной, и что если бы он был президентом, она бы никогда не произошла, это, вероятно, правда. Американский империализм и его европейские союзники прекрасно понимали, что членство Украины в НАТО было красной линией с точки зрения интересов национальной безопасности России. Несмотря на это, они решили пригласить украинцев подать заявку на членство в НАТО в 2008 году. Это была откровенная провокация, которая логически привела бы к самым серьезным последствиям. Именно этот роковой шаг в конечном итоге привел к войне.

Запад настаивал на «праве Украины на вступление в НАТО» — когда ее нейтральный статус, запрет на иностранные военные базы и неучастие в военных блоках были чем-то, что было согласовано и даже прописано в украинской декларации о независимости. Глава ЦРУ Уильям Дж. Бернс неоднократно предостерегал от этого. Но клика поджигателей войны, которая управляла внешней политикой администрации Байдена, и сам Джо Байден, имели другие идеи.

Байден думал, что может использовать Украину в качестве пушечного мяса в кампании по ослаблению России и подрыву ее роли в мире. Такой стране, как Россия, сопернице американского империализма, нельзя было позволить угрожать глобальной гегемонии США. В марте 2022 года Байден, в приступе высокомерия, даже выдвинул идею смены режима в Москве! Вместе с европейцами он был убежден, что экономические санкции и военное истощение приведут Россию к краху. Они серьезно недооценили масштабы экономической и военной мощи России. В результате американский империализм оказался втянутым в проигрышную войну, которая вызвала колоссальное истощение его финансовых и военных ресурсов.

Трамп теперь настаивает, что эта катастрофа не его рук дело. Он говорит: «Это не моя война. Это война Джо Байдена». И это правильно. Стратеги капитала вполне способны совершать ошибки, основанные на просчетах. И это как раз тот случай. Когда Трамп говорит, что война на Украине не представляет «основных интересов» Америки, он абсолютно прав. Америка сталкивается с гораздо большей угрозой в Азии и Тихоокеанском регионе в лице растущей мощи Китая, в дополнение к другим проблемам на Ближнем Востоке и растущему экономическому кризису. Это объясняет его спешку в попытках вытащить американский империализм из предательского болота Украины. Но проблемы, созданные Байденом и его европейскими марионетками, оказываются трудноразрешимыми.

Мужчины и женщины, которые правят бал в Вашингтоне, Лондоне, Париже и Берлине, систематически саботировали каждую попытку достижения мирного решения. В апреле 2022 года переговоры в Турции между Украиной и Россией были достаточно продвинутыми и могли бы привести к окончанию войны на основе принятия ряда российских требований. Западный империализм в лице Бориса Джонсона сорвал переговоры, заставив Зеленского не подписывать обещание неограниченной поддержки, которая привела бы к полной победе Украины.

Сегодня США терпят унизительное поражение на Украине. Санкции не дали желаемого эффекта. Вместо того чтобы потерпеть экономический крах, Россия добилась устойчивых темпов экономического роста, намного превышающих темпы Запада. Далекая от изоляции, она теперь установила более тесные экономические связи с Китаем и рядом ключевых стран, которые должны находиться в сфере влияния США. Такие страны, как Индия, Саудовская Аравия, Турция и другие, помогли ей обойти санкции.

Китай и Россия теперь стали гораздо более близкими союзниками, объединенными своей оппозицией мировому господству США, и собрали вокруг себя целый ряд других стран. Когда поражение США на Украине наконец-то будет осознано, это будет иметь огромные и долгосрочные последствия для мировых отношений, еще больше ослабляя мощь империализма США во всем мире.

Поражение США и НАТО на Украине станет мощным сигналом. Самая могущественная империалистическая держава мира не всегда может навязывать свою волю. Более того, Россия вышла из нее с большой армией, проверенной новейшими методами и приемами современной войны, и с мощным военно-промышленным комплексом.

Политика Трампа здесь представляет собой резкий поворот от предыдущей политики империализма США. Он признал, что эту войну против России невозможно выиграть, и поэтому пытается вытащить из нее США. Существует также расчет, что достижение соглашения с Россией, которое признает ее интересы национальной безопасности (т.е. интересы российского империализма), может оттолкнуть ее от тесного союза с Китаем, главным соперником империализма США на мировой арене. Однако маловероятно, что эти расчеты сработают, поскольку за три года войны Запад слишком близко подтолкнул Россию к Китаю, чтобы было возможно легко развернуть этот процесс вспять. Недавние заявления и действия как российского, так и китайского правительств указывают на то, что обе стороны рассматривают свое сближение как стратегическое.

Восхождение Китая как империалистической державы

Быстрое превращение Китая из крайне экономически отсталой в мощную капиталистическую страну имеет мало параллелей в современной истории. За удивительно короткий промежуток времени он поднялся до положения, когда он способен бросить вызов мощи могущественного империализма США.

Сегодняшний Китай не имеет абсолютно ничего общего со слабой, полуфеодальной и полуколониальной, угнетаемой страной, которой он был в 1938 году. Фактически, в настоящее время Китай является не только капиталистической страной, но и страной, которая теперь имеет все черты империалистической державы.

Невозможно объяснить эту трансформацию, не понимая решающей роли, которую сыграла Китайская революция 1949 года, упразднившая помещичье землевладение и капитализм и создавшая основу для национализированной плановой экономики, что было предварительным условием для превращения Китая из отсталой, полуколониальной страны в его нынешнее положение экономического гиганта.

Как опоздавший на международную арену, он должен был бороться за контроль над источниками сырья и энергии для своей промышленности, сферами инвестиций для своего капитала, торговыми путями для своего импорта и экспорта и рынками для своей продукции. Во всех этих областях он добился заметных успехов.

30-летний подъем Китая стал результатом огромных инвестиций в средства производства и опоры на мировые рынки. Первоначально он воспользовался своими большими резервами дешевой рабочей силы для экспорта таких товаров, как текстиль и игрушки, на мировой рынок.

Теперь это технологически развитая капиталистическая экономика, которая занимает господствующее положение в мире на ряде высокотехнологичных рынков (электромобили и аккумуляторы для электромобилей, фотоэлектрические элементы, ингредиенты антибиотиков, коммерческие беспилотники, инфраструктура сотовой связи 5G, атомные электростанции и т.д.) не только по объему продаж, но и по инновациям.

Китай также является мировым лидером в области робототехники. Он занимает третье место в мире по доле промышленных роботов в производстве  — 470 на 10 000 рабочих обрабатывающей промышленности, хотя его рабочая сила в обрабатывающей промышленности составляет более 37 миллионов. Это ставит его позади только Южной Кореи (1012) и Сингапура (770), и впереди Германии (429) и Японии (419), при этом значительно выше уровня США (295). Это цифры на 2023 год, и рейтинг Китая, вероятно, улучшился с тех пор, так как в 2023 году на него приходилось 51 процент всех новых установок промышленных роботов в мире.

По экспорту капитала Китай уступает только США. В 2023 году на США пришлось 32,8 процента от мировых прямых иностранных инвестиций, а на Китай и Гонконг в совокупности пришлось 20,1 процента. По накопленным ПИИ на США пришлось 15,1 процента от общемирового объема, а на Китай и Гонконг — 11,3 процента.

В результате того, каким образом капитализм был восстановлен в Китае, государство играет важную роль в экономике. Оно проводило сознательную политику поощрения и финансирования развития технологий. Целью «Сделано в Китае 2025» было достижение большого скачка вперед в ключевых отраслях промышленности и превращение страны в самодостаточную и независимую от Запада. Расходы Китая на исследования и разработки значительно возросли и почти сравнялись с расходами США.

Этот успех не мог быть достигнут без создания растущих противоречий и конфликтов с другими капиталистическими странами, что в конечном итоге привело к нынешней торговой войне с Соединенными Штатами.

После распада Советского Союза и открытия новых рынков в рамках политики глобализации рост капиталистической экономики в Китае изначально рассматривался западными экономистами и инвесторами как золотая возможность.

Западные инвесторы из кожи вон лезли, чтобы спешно открыть фабрики в Китае, где они могли бы эксплуатировать, казалось, бесконечный запас дешевой рабочей силы. В период с 1997 по 2019 год 36 процентов мирового прироста капитала пришлось на Китай. Настолько велико было проникновение американского капитала в Китай, что две экономики, казалось, были неразрывно связаны.

Рост в Китае фактически играл решающую роль в развитии мировой экономики в течение нескольких десятилетий. В 2008 году западные буржуа даже надеялись, что Китай поможет вытащить мировую экономику из рецессии. Однако, как мы тогда указали, это имело для них очень серьезный и угрожающий недостаток.

Эти фабрики, использующие современные технологии, неизбежно производили бы огромные объемы дешевых товаров, которые приходилось бы экспортировать, поскольку спрос на них в самом Китае оставался ограниченным. В конечном итоге это вызвало серьезные проблемы для Соединенных Штатов и других западных экономик.

Все обернулось своей противоположностью. Все чаще ставился вопрос: кто кому помогает? Действительно, западные инвесторы получали большую прибыль, но Китай создавал передовые производственные мощности, технологическую экспертизу, инфраструктуру и квалифицированную рабочую силу. Это все чаще стало восприниматься как угроза, особенно в Америке.

Китай теперь стал незаменимым поставщиком для мировых производителей, будь то производство готовых потребительских товаров, таких как iPhone, или основных товаров и компонентов. Китай является ключевым поставщиком 36 процентов импорта США, удовлетворяя более 70 процентов спроса США на эти продукты.

Китай стал системным конкурентом США на мировой арене. В этом заключается реальный смысл торговой войны Трампа против страны. Это борьба между двумя империалистическими державами за утверждение своей относительной силы на мировом рынке.

Вашингтон использовал самые крайние меры для этого, запретив продажу самых передовых микрочипов Китаю, запретив продажу самых передовых литографических машин и не позволив таким компаниям, как Huawei, участвовать в торгах по контрактам на инфраструктуру 5G в нескольких странах и т.д.

Но попытки США заблокировать развитие Китая в области передовых технологий имели противоположный эффект. В ответ Китай ускорил движение к достижению самодостаточности. Хотя Китай по-прежнему сталкивается с трудностями, например, из-за отсутствия доступа к самым передовым машинам EUV-литографии, которые используются для производства самых современных микропроцессоров, он проявил изобретательность, чтобы найти частичные обходные пути.

Верно, что, несмотря на прогресс, в экономике Китая существует множество противоречий. Производительность труда в Китае росла за счет развития науки, промышленности и технологий, в то время как в Европе она долгое время находилась в состоянии стагнации, а в США в последние годы наблюдался лишь скромный рост. Тем не менее, производительность труда в Китае в целом все еще значительно отстает от производительности труда в США. Потребуется время, чтобы этот разрыв был преодолен.

Также справедливо предположить, что беспрецедентные темпы роста, достигнутые Китаем за последние несколько десятилетий, не сохранятся. Действительно, замедление уже началось. В 1990-х годах Китай рос захватывающими темпами в 9 процентов в год, с пиками в 14 процентов. В период с 2012 по 2019 год он рос от 6 до 7 процентов. Сейчас он составляет около 5 процентов. Тем не менее, также верно, что китайская экономика в целом все еще растет быстрее, чем развитые капиталистические страны на Западе.

Конечно, в силу самого факта превращения в капиталистическую экономику и глубокой интеграции в мировой рынок, Китай должен в конечном итоге столкнуться со всеми проблемами, которые это влечет за собой. Уже сейчас существуют региональные различия в экономическом развитии, а также огромное неравенство доходов. Безработица выросла среди рабочих-мигрантов и молодежи.

Огромные пакеты экономических стимулов, кейнсианские меры привели к росту долга. Государственный долг к ВВП, который составлял всего 23 процента в 2000 году, теперь увеличился до 60,5 процента в 2024 году. Это значительный рост, но он все еще ниже, чем в большинстве развитых капиталистических экономик. Однако общий долг (государственный, корпоративный и домохозяйств) достиг 300 процентов ВВП.

Рост протекционизма и замедление мировой торговли, несомненно, повлияют на Китай. Единственный способ, которым он может преодолеть этот кризис, — это сильнее надавить, чтобы выплеснуть свое перепроизводство на мировой рынок, что, в свою очередь, усилит напряженность в мировом масштабе и в то же время углубит кризис системы в целом.

В этой титанической борьбе между двумя экономическими гигантами вопрос поставлен ребром: кто победит? Колонки западной прессы полны негативных оценок и мрачных предупреждений о будущем китайской экономики.

Западная пресса постоянно стремится представить очень черную картину китайской экономики – как они неизменно делают в отношении российской экономики, которая, однако, все еще сохраняет здоровый темп роста около 4-5 процентов в год. Это вряд ли говорит об экономике, которая находится на грани краха.

Китай, безусловно, не застрахован от кризиса, но у него также есть значительные резервы, чтобы ответить на этот вызов и выйти из него с гораздо меньшим ущербом, чем часто преподносится в западной прессе. Прежде всего, следует иметь в виду, что Китай, хотя и является капиталистической страной, все еще имеет много особенностей.

Это, по сути, экономика, которая все еще сохраняет очень значительные элементы государственного контроля, вмешательства и планирования. Это работает в ее пользу по сравнению со странами, такими как Соединенные Штаты.

Существуют также важные политические, культурные и психологические факторы, которые могут сыграть решающую роль в любом конфликте с иностранными империалистическими державами. У китайского народа есть долгая и горькая память о своем прошлом подчинении, эксплуатации и унижении со стороны империализма.

Как бы сильно они ни не любили свой собственный правящий класс, ненависть к иностранным империалистам гораздо глубже и может оказать мощную поддержку режиму в его борьбе с США.

Правящие круги США наблюдают за подъемом Китая с нарастающей паникой. Они заняли воинственную позицию, выраженную, с одной стороны, возмутительным повышением тарифов Трампом, с другой стороны, постоянными провокациями по поводу Тайваня.

Поджигатели войны в Вашингтоне постоянно обвиняют Китай в планировании вторжения на территорию, которую китайцы считают мятежным островом, по праву принадлежащему им.

Но Китай управляются людьми, которые давно научились искусству терпения в дипломатии. Им нет нужды вторгаться на Тайвань. Они знают, что рано или поздно он воссоединится с материком. Они ждали десятилетия, чтобы вернуть себе контроль над Гонконгом. И они не видят причин искать поспешное военное решение проблемы.

Только серьезный просчет со стороны поджигателей войны в Вашингтоне или опрометчивое решение тайваньских националистов провозгласить независимость спровоцируют их на военные действия. При таких обстоятельствах все козыри будут на руках у людей в Пекине.

Тайвань не сможет долго выстоять против мощи китайской армии и флота, которые размещены всего в нескольких милях, в то время как американцам пришлось бы перебросить большие силы, чтобы соответствовать сложным и опасным условиям по ту сторону океана.

В любом случае, нет ничего, что указывало бы на то, что сам Дональд Трамп ищет военного конфликта с Китаем. Он предпочитает другие методы — введение сокрушительных санкций и высоких пошлин, чтобы заставить Китай подчиниться. Но Китай не намерен подчиняться ни в экономической войне, ни в реальном военном конфликте.

До недавнего времени Китай проецировал свою мощь в основном экономическими средствами, но он также наращивает свою военную мощь. Недавно Китай объявил об увеличении расходов на оборону на 7,2 процента. Он уже обладает огромной и мощной сухопутной армией и сейчас находится в процессе создания столь же мощного и современного флота для защиты своих интересов в открытом море.

В недавней статье BBC говорится, что теперь Китай обладает крупнейшим флотом в мире, превосходящим флот США. Также неверно утверждать, что его вооруженные силы основаны на устаревших технологиях и оборудовании. В той же статье говорится, что:

«По данным Министерства обороны США, Китай теперь полностью привержен разработке «интеллектуальных» методов ведения войны или будущих военных методов, основанных на подрывных технологиях, особенно на искусственном интеллекте».

Оно добавляет, что:

«Академии военных наук Китая было поручено обеспечить, чтобы это произошло, посредством «гражданско-военного слияния», другими словами, объединения китайских частных технологических компаний с оборонной промышленностью страны. Отчеты предполагают, что Китай, возможно, уже использует искусственный интеллект в военной робототехнике и системах наведения ракет, а также в беспилотных летательных аппаратах и ​​беспилотных морских судах».

Более того, у Китая одна из самых активных космических программ в мире. Среди других миссий у него есть амбициозные планы построить космическую станцию ​​на Луне и посетить Марс. Помимо их внутреннего научного интереса, эти планы явно связаны с весьма амбициозной программой перевооружения.

Развитие производительных сил в Китае теперь является установленным фактом. Бессмысленно отрицать это. И, объективно говоря, это не является отрицательным явлением с точки зрения мировой революции, поскольку создало массовый рабочий класс, который привык к постоянному повышению своего жизненного уровня в течение длительного периода. Это молодой, свежий рабочий класс, не обремененный поражениями, не связанный реформистскими организациями.

«Китай — спящий дракон. Пусть Китай спит, ибо когда он проснется, он потрясет мир» — это утверждение часто приписывают Наполеону. Говорил он это или нет, оно, безусловно, относится к могущественному китайскому пролетариату в настоящее время. Момент истины может быть отложен на некоторое время. Но когда эта могущественная сила начнет двигаться, она спровоцирует взрыв сейсмических масштабов.

Баланс между державами

Относительный упадок империализма США и подъем Китая создали ситуацию, в которой некоторые страны могут уравновесить друг друга и получить небольшую степень автономии для преследования своих собственных интересов, по крайней мере на региональном уровне. Сюда входят такие страны, как Турция, Саудовская Аравия, Индия и другие в разной степени.

Рост БРИКС, который был официально запущен в 2009 году, представляет собой попытку Китая и России укрепить свои позиции на мировой арене, защитить свои экономические интересы и включить целый ряд стран в свою сферу влияния.

Реализация широкомасштабных экономических санкций империализма США против России ускорила этот процесс. Разрабатывая механизмы обхода и преодоления санкций, Россия заключила ряд союзов с другими странами, включая Саудовскую Аравию, Индию, Китай и многие другие.

Вместо того, чтобы продемонстрировать мощь США, провал санкций показал пределы возможностей американского империализма навязывать свою волю и подтолкнул ряд стран к рассмотрению альтернатив господству США в финансовых транзакциях. Членство в БРИКС расширилось за счет приглашения или подачи заявок на вступление новых стран.

При решении этого вопроса важно иметь чувство меры. Несмотря на всю важность этих изменений, БРИКС пронизан всевозможными противоречиями. Бразилия, будучи частью БРИКС, в то же время является частью МЕРКОСУР, южноамериканского блока свободной торговли, который ведет переговоры о соглашении о свободной торговле с ЕС.

Индия является его частью, но не желает позволять новым членам присоединяться, поскольку это уменьшит ее вес в блоке. У нее также есть «стратегическое партнерство» с США; она является частью альянса безопасности и обороны Quad с США, Японией и Австралией; и ее ВМС проводят регулярные военные учения с США.

Здесь важно то, что такая страна, как Индия, союзник США и соперник Китая, сыграла важную роль в оказании помощи России в обходе санкций США. Индия покупает российскую нефть по сниженной цене, а затем перепродает ее в Европу в виде нефтепродуктов по более высокой цене. На данный момент США решили не принимать мер против Индии.

Пока что БРИКС — это не более чем свободный альянс стран. Империалистическое запугивание Соединенными Штатами своих соперников — это то, что подталкивает их к сближению и побуждает других присоединиться.

Европейский кризис

В то время как США пережили относительное снижение своей силы и влияния в мире, старые европейские империалистические державы — Великобритания, Франция, Германия и другие — значительно ослабли со времен своей былой славы, превратившись во второстепенные мировые державы. Стоит отметить, что Европа как империалистический блок особенно ослабла за последнее десятилетие. Например, серия военных переворотов вытеснила Францию ​​из Центральной Африки и Сахеля, в основном в пользу России.

Европейские державы последовали примеру американского империализма в его украинской прокси-войне против России, что оказало разрушительное воздействие на их экономику. После краха сталинизма в 1989-1991 годах Германия проводила политику расширения своего влияния на Восток и установила тесные экономические связи с Россией. Немецкая промышленность извлекала выгоду из дешевой российской энергии. До войны на Украине более половины природного газа Германии, треть всей нефти и половина импорта угля поступали из России.

Это было одной из причин успеха немецкой промышленности в мире, две другие — дерегулирование рынка труда (осуществленное при социал-демократических правительствах) и инвестиции, вложенные в промышленность во второй половине прошлого века. Доминирование немецкого правящего класса в Европейском союзе и свободная торговля с Китаем и США завершили благотворный цикл, который позволил Германии, по-видимому, выйти невредимой из кризиса 2008 года.

Похожая ситуация была и для ЕС в целом, где Россия была крупнейшим поставщиком нефти (24,8 процента), трубопроводного газа (48 процентов) и угля (47,9 процента). Европейские санкции, введенные против России после начала войны на Украине, привели к значительному повышению цен на энергоносители, что повлекло за собой цепную реакцию на инфляцию и потерю конкурентоспособности европейского экспорта. В конечном итоге Европе пришлось импортировать гораздо более дорогой сжиженный природный газ (СПГ) из США и гораздо более дорогие российские нефтепродукты через Индию.

Фактически, большая часть газа Германии по-прежнему поступает из России, только теперь это происходит в виде СПГ, по гораздо более высокой цене. Немецкие, французские и итальянские правящие классы выстрелили себе в ногу, и теперь они платят высокую цену. Уже при президентстве Байдена Соединенные Штаты отплатили своим европейским союзникам, развязав против них торговую войну с помощью ряда протекционистских мер и промышленных субсидий.

Европейское экономическое сообщество, а позднее Европейский союз, представляли собой попытку со стороны ослабленных империалистических держав континента объединиться после Второй мировой войны в надежде иметь большее влияние в мировой политике и экономике. На практике немецкий капитал доминировал над другими более слабыми экономиками. Пока наблюдался экономический рост, была достигнута определенная степень экономической интеграции и даже введена единая валюта.

Однако различные национальные правящие классы, составляющие его, продолжали существовать, каждый со своими собственными интересами. Несмотря на все разговоры, нет общей экономической политики, нет единой внешней политики и нет единой армии для ее реализации. В то время как немецкий капитал основывался на конкурентоспособном промышленном экспорте и его интересы лежали на Востоке, Франция получает большие суммы в виде сельскохозяйственных субсидий от ЕС, а ее империалистические интересы находятся в бывших французских колониях, в основном в Африке.

Кризис суверенного долга, последовавший за рецессией 2008 года, довел ЕС до предела. Сейчас ситуация еще больше ухудшилась. Недавний доклад бывшего президента Европейского центрального банка Марио Драги описывает кризис европейского капитализма в тревожных терминах, но он не ошибается. По сути, причина, по которой ЕС не может конкурировать со своими империалистическими соперниками в мире, заключается в том, что он не является единым экономико-политическим образованием, а скорее совокупностью нескольких малых и средних экономик, каждая из которых имеет свой собственный правящий класс, свои собственные национальные отрасли промышленности, свои собственные регуляции и т.д. Экономика Европы склеротична и ее конкуренты обогнали ее с точки зрения роста производительности.

Производительные силы переросли национальное государство, и эта проблема особенно остра в небольших, но высокоразвитых экономиках Европы.

Затянувшийся упадок европейских империалистических держав был замаскирован тем фактом, что США гарантировали его оборону и поддерживали ЕС политически. На протяжении почти 80 лет американский империализм поддерживал Европу, находящуюся под его господством, как оплот против Советского Союза. Это было очень полезное соглашение для европейского капитализма, поскольку он мог передать значительную часть своих военных расходов на оборону своему могущественному кузену по ту сторону Атлантики.

Теперь с этим покончено. Американский империализм при Трампе решил справиться со своим относительным упадком, пытаясь достичь соглашения с Россией, чтобы сосредоточиться на своем главном сопернике на мировой арене: Китае. Центром мировой политики и экономики больше не является Атлантика – теперь это Тихий океан. Этот сдвиг назревал с конца Второй мировой войны, но теперь он вышел на первый план взрывным образом.

Это серьезный шок для мировых отношений, который никто не может игнорировать. Если США хотят достичь взаимопонимания с Россией, это ставит европейский империализм в очень слабое положение. США больше не являются его другом и союзником. Некоторые даже зашли так далеко, что заявили, что Вашингтон теперь считает Европу соперником или врагом.

По крайней мере, Трамп ясно дал понять, что США больше не готовы субсидировать оборону Европы. Отказ США от защитного зонтика, как некоторые его описали, наглядно выявил все накопленные слабости европейского империализма, которые накопились за десятилетия упадка.

Кризис европейского капитализма имеет важные политические и социальные последствия. Подъем правых популистских, евроскептических и антисистемных сил по всему континенту является его прямым результатом. Европейский рабочий класс, чьи силы в значительной степени нетронуты и непобеждены, не примет новый раунд сокращений жесткой экономии и массовых увольнений без борьбы. Сцена готова для взрыва классовой борьбы.

Война на Ближнем Востоке

Текущий конфликт на Ближнем Востоке можно понять только на фоне мировой ситуации. Империализм США ослаб на Ближнем Востоке, в то время как Россия, Китай и Иран усилились. Израиль почувствовал угрозу. Атака 7 октября стала серьезным ударом по израильскому правящему классу. Она разрушила миф о непобедимости и поставила под сомнение способность сионистского государства защищать своих еврейских граждан, ключевой вопрос, который израильский правящий класс использовал, чтобы собрать вокруг себя население.

Она также ясно продемонстрировала крах соглашений в Осло, подписанных после краха сталинизма. Все это было циничным обманом от начала до конца. Сионистский правящий класс никогда не лелеял идеи о предоставлении палестинцам жизнеспособной родины. Они рассматривали Палестинскую национальную администрацию (ПНА) просто как способ аутсорсинга полицейских функций в отношении палестинцев. Дискредитированные ФАТХ и ПНА, которые совершенно справедливо считались всего лишь марионетками Израиля, с молчаливого согласия Израиля позволили произойти подъему ХАМАС, который многие считали единственной силой, ведущей борьбу за национальные права палестинцев.

Однако в действительности реакционные методы ХАМАС завели палестинцев в тупик, из которого трудно найти выход.

Соглашения Авраама, подписанные в 2020 году под давлением первой администрации Трампа, были призваны установить положение Израиля в регионе как законного субъекта и нормализовать торговые отношения между ним и арабскими странами. Это означало бы похоронить палестинские национальные устремления, что реакционные арабские режимы были бы вполне рады сделать. Нападение 7 октября стало отчаянным ответом на это.

Первоначально нападение было встречено палестинцами с ликованием, но оно имело самые ужасные последствия. Оно предоставило Нетаньяху, который непосредственно перед этим столкнулся с долгой волной массовых протестов, идеальный повод для начала кампании геноцида против Газы. Год спустя израильтяне превратили Газу в груду дымящихся обломков, но они не достигли своих заявленных целей: освобождения заложников и уничтожения ХАМАС. Это привело к массовым демонстрациям сотен тысяч израильтян и даже к кратковременной всеобщей забастовке в сентябре 2024 года.

Характер этих демонстраций не выражал ни поддержку палестинского дела, ни противодействие войне как таковой. Тем не менее, тот факт, что существовала такая степень массового сопротивления премьер-министру в разгар войны, является показателем глубины раскола в израильском обществе.

Крах его поддержки подтолкнул Нетаньяху к эскалации ситуации с вторжением в Ливан и нападением на Хезболлу, что сопровождалось постоянными провокациями против Ирана. Чтобы спасти себя политически, он неоднократно показывал, что готов развязать региональную войну, которая вынудит США вмешаться напрямую на его стороне.

Несмотря на опасность того, что резня в Газе может привести к революционной дестабилизации реакционных арабских режимов (в Саудовской Аравии, Египте и, прежде всего, в Иордании), Байден ясно дал понять, что его поддержка Израиля «железная», и Нетаньяху неоднократно обналичивал этот чек, следуя по пути эскалации к региональной войне. Помимо резни в Газе, он начал наземное вторжение в Ливан, авиаудары по Ирану, Йемену и Сирии, а затем наземное вторжение в Сирию.

Внезапный и неожиданный крах режима Асада в Сирии снова изменил региональный баланс сил. Турция является незначительной капиталистической державой с точки зрения мировой экономики, но у нее большие региональные амбиции. Эрдоган очень искусно разыграл конфликт между империализмом США и Россией в своих интересах.

Почувствовав, что Иран и Россия, с которыми Эрдоган заключил сделку в Сирии в 2016 году, были вовлечены в другие дела (Россия на Украине и Иран в Ливане), Эрдоган решил поддержать наступление джихадистов ХТШ из Идлиба. К всеобщему удивлению, это ускорило полный крах режима. Степень, в которой он уже был опустошен экономическими санкциями, коррупцией и религиозными распрями, была намного больше, чем кто-либо мог себе представить. Нынешний раздел Сирии является продолжением более чем 100-летнего империалистического вмешательства начиная с соглашения Сайкса-Пико.

В конечном счете, на Ближнем Востоке не может быть мира, пока не будет решен палестинский национальный вопрос. Но этого невозможно достичь при капитализме. Интересы сионистского правящего класса в Израиле (поддерживаемого самой могущественной империалистической державой мира) не допускают создания подлинной родины для палестинцев, и тем более права на возвращение миллионов беженцев.

С чисто военной точки зрения палестинцы не могут победить Израиль, современную капиталистическую империалистическую державу с самой передовой военной технологией и непревзойденной разведывательной службой. Она также полностью поддерживается империализмом США.

Так на какие же еще силы могут положиться палестинцы? Нельзя доверять реакционным арабским режимам, которые на словах поддерживают палестинское дело, но предали его и сотрудничают с Израилем и империализмом на каждом шагу.

Единственных настоящих друзей палестинцев можно найти на арабской улице — угнетенные массы рабочих, крестьян, мелких торговцев и городской и сельской бедноты. Но их непосредственная задача — свести счеты со своими собственными реакционными правителями. Это ставит вопрос об отмене капитализма путем экспроприации помещиков, банкиров и капиталистов. Без этого революция в Северной Африке и на Ближнем Востоке никогда не сможет увенчаться успехом.

В регионе существует мощный рабочий класс, прежде всего в Египте и Турции, но также и в Саудовской Аравии, странах Персидского залива и Иордании. Успешное восстание в любой из этих стран, приведшее рабочий класс к власти, изменило бы баланс сил. Таким образом, оно создало бы условия, более благоприятные для освобождения палестинцев, и подготовило бы путь для революционной войны против Израиля, которая неизбежно вытекала бы из всей ситуации.

Государство Израиль и его сионистский правящий класс могут быть побеждены только путем раскола населения страны по классовому признаку. В настоящее время перспектива классового раскола в Израиле кажется отдаленной. Однако постоянная война и раздоры могут в конечном итоге привести часть израильских масс к выводу, что единственный путь к миру — это справедливое решение палестинского национального вопроса.

Без перспективы революционного социалистического преобразования общества бесконечные войны, которые ведут реакционные правительства под руководством империалистических держав, ничего не решат. При господстве империализма временные перемирия и мирные соглашения лишь подготовят почву для новых войн. Но общая нестабильность, которая является как причиной войн, так и их следствием, создаст условия для революционного движения масс в ближайший период.

Палестинская революция победит как социалистическая революция и как часть всеобщего восстания масс бедных рабочих и крестьян против реакционных режимов в регионе, или не победит вообще. Страны Ближнего Востока и Северной Африки обладают колоссальными неиспользованными ресурсами, которые могли бы гарантировать процветающее и благополучное общество. Вместо этого вся история Ближнего Востока и Северной Африки после обретения так называемой независимости от прямого империалистического правления была не чем иным, как кошмаром для большинства людей. Буржуазия показала себя неспособной решить ни одну из фундаментальных проблем.

Наиболее пагубную роль сыграли сталинисты, которые основывались на ложной теории «двух этапов», которая искусственно отделяет пролетарскую революцию от так называемой буржуазно-демократической революции. Эта реакционная теория привела к одному катастрофическому поражению за другим, создав условия для возникновения реакционного и репрессивного диктаторского правления и безумия религиозного фундаментализма в одной стране за другой. Только победоносная социалистическая революция может положить конец этому кошмару.

Только социалистическая федерация может решить национальный вопрос раз и навсегда. Все народы, палестинцы и израильские евреи, а также курды, армяне и все остальные, имели бы право жить в мире в такой социалистической федерации. Экономический потенциал региона был бы полностью реализован в общем социалистическом плане производства. Безработица и бедность остались бы в прошлом. Только на этой основе можно было бы преодолеть старую национальную и религиозную ненависть. О ней осталось бы лишь воспоминание словно о дурном сне.

Это единственная реальная надежда для народов Ближнего Востока.

Гонка вооружений и милитаризм

Исторически любое существенное изменение относительной силы различных империалистических держав, как правило, решалось посредством войны, в основном двух мировых войн XX века. Сегодня существование ядерного оружия исключает открытую мировую войну в предстоящий период.

Капиталисты начинают войну, чтобы обеспечить себе рынки, области инвестиций и сферы влияния. Сегодняшняя мировая война привела бы к тотальному разрушению инфраструктуры и жизни, от чего ни одна держава не выиграла бы. Для того, чтобы мировая война произошла, потребовался бы сумасшедший бонапартистский лидер, правящий крупной ядерной державой. Это было бы возможно только на основе решительных поражений рабочего класса. Это не та перспектива, которая нас ждет впереди.

Тем не менее, конфликт между империалистическими державами, который отражает борьбу за утверждение нового передела планеты, доминирует в мировой ситуации. Это выражается в нескольких региональных войнах, которые вызывают массовые разрушения и убивают десятки тысяч людей, а также в торговой и дипломатической напряженности, которая все время растет. В прошлом году произошло самое большое количество войн со времен окончания Второй мировой войны.

Это привело к новой гонке вооружений, росту милитаризма в западных странах и усилению давления с целью восстановления, переоснащения и модернизации вооруженных сил по всему миру. Соединенные Штаты собираются потратить около 1,7 триллиона долларов в течение 30 лет на обновление своего ядерного арсенала. Теперь они решили впервые со времен Холодной войны разместить крылатые ракеты на территории Германии.

На все страны НАТО оказывается сильное давление с целью увеличения расходов на оборону. Китай объявил об увеличении расходов на оборону на 7,2 процента. В результате войны в 2024 году военные расходы России выросли на 40 процентов, достигнув 32 процентов от общих федеральных расходов и 6,68 процента от ВВП. Мировые военные расходы в 2023 году достигли 2,44 триллиона долларов, что на 6,8 процента больше, чем в 2022 году. Это был самый большой рост с 2009 года и самый высокий уровень, когда-либо зафиксированный.

Это ошеломляющие суммы денег, не говоря уже о потраченной впустую рабочей силе и технологическом развитии, которые могли бы быть использованы в общественно необходимых целях. Это тот момент, который коммунисты должны подчеркивать в нашей пропаганде и агитации.

Было бы упрощением сказать, что капиталисты ввязываются в новую гонку вооружений, чтобы стимулировать экономический рост. Фактически, расходы на вооружение по своей сути инфляционны, и любое влияние на экономику будет краткосрочным и компенсируется сокращениями в других секторах. В долгосрочной перспективе это представляет собой истощение производительной экономики путем откачивания прибавочной стоимости. Скорее, это конфликт между империалистическими державами за передел мира, который подпитывает рост военных расходов. Капитализм на своей империалистической стадии неизбежно ведет к конфликтам между державами и в конечном итоге к войне.

Борьба с милитаризмом и империализмом стала центральным моментом нашей эпохи. Мы являемся ярыми противниками империалистических войн и империализма, но мы не пацифисты. Мы должны подчеркнуть, что единственный способ гарантировать мир — это упразднение капиталистической системы, которая порождает войну.

Поспешное перевооружение Европы

В случае Европы стремление к милитаризму и расходам на вооружение является результатом усиления российского империализма, который выходит победителем из войны на Украине, прекращения военной поддержки США и попытки европейских держав показать, что они все еще играют роль на мировой арене.

Военные расходы России в 2024 году составили около 13,1 триллиона рублей (145,9 миллиарда долларов), что составляет 6,68 процента ВВП страны. Это означает рост более чем на 40 процентов по сравнению с предыдущим годом. С поправкой на паритет покупательной способности эта цифра приближается к 462 миллиардам долларов.

Между тем, Европа существенно увеличила свои военные расходы на 50 процентов в номинальном выражении с 2014 года, достигнув совокупной суммы в 457 миллиардов долларов в 2024 году. В этом случае корректировка российского показателя по покупательной способности имеет смысл, поскольку мы сравниваем количество танков, артиллерийских орудий или боеприпасов, которые можно купить за каждый доллар в России и в Европе. Другими словами, Россия тратит больше всей Европы, когда дело касается военных расходов.

Россия также превосходит все страны НАТО, включая США, по производству боеприпасов, ракет и танков. По оценкам разведки НАТО, Россия производит 3 миллиона артиллерийских боеприпасов в год. Все страны НАТО, включая США, имеют возможность производить только 1,2 миллиона, что составляет менее половины российского показателя.

Кроме того, война на Украине полностью изменила способ ведения войны. Как это всегда бывает, война позволяет испытывать новые технологии и методы в реальных условиях, которые быстро подстегиваются и адаптируются к полю боя. Воюющие армии вынуждены быстро разрабатывать средства и тактику для противодействия им. Мы увидели внедрение большого количества беспилотников (воздушных, наземных и морских), методов электронного наблюдения и глушения и т. д.

Единственные армии, которые имеют реальный опыт этих новых методов, — это армии Украины и России. Запад серьезно отстает во всех этих областях. Война на Украине резко изменила военный баланс сил в пользу России.

Это не означает, что Россия заинтересована во вторжении в Европу или даже в ее часть. Эта так называемая угроза была раздута правящим классом, чтобы оправдать значительное увеличение военных расходов и попытаться уменьшить общественное сопротивление. Россия не заинтересована во вторжении на Западную Украину — что было бы гораздо более дорогостоящим и обременительным предприятием, чем нынешняя российская военная кампания — не говоря уже о вторжении в страны НАТО.

Угроза с точки зрения европейского капитализма на самом деле не заключается в российском вторжении или открытом военном конфликте между российскими и европейскими армиями. Это было бы очень дорого для обеих сторон. Кроме того, это вовлекло бы две стороны, обладающие ядерным оружием, что является очень опасным.

Реальная угроза для европейского империализма в кризисе заключается в том, что он будет оставлен крупнейшей в мире империалистической державой, в то же время соседствуя с другим мощным империалистом, который выходит значительно усиленным из нынешней войны.

Россия имеет большое влияние (в военном отношении и с точки зрения энергетических ресурсов) и уже оказывает мощное влияние на политическую сцену Европы. Такие страны, как Венгрия и Словакия, уже порвали с атлантистской ориентацией господствующих европейских держав. В других странах растут политические силы, двигающиеся в том или ином направлении (Германия, Австрия, Румыния, Чехия, Италия).

Европейский империализм защищает не жизни и дома людей Европы, а прибыли своих транснациональных компаний и хищнические империалистические амбиции своих капиталистических правящих классов. Россия является конкурентом немецкого капитализма в Восточной и Центральной Европе. Россия является конкурентом французского империализма в Африке.

Затянувшийся кризис европейского капитализма означает, что как только защита США будет снята, он не сможет выстоять самостоятельно. Ему грозит раздел между конкурирующими интересами США, России и Китая. Центробежные тенденции становятся все сильнее, поскольку каждый капиталистический класс начинает отстаивать свои собственные национальные интересы. Совсем не исключено, что эти тенденции в конечном итоге приведут к распаду Европейского Союза.

Мировая экономика: от глобализации до торговых войн и протекционизма

Введение Трампом широкомасштабных тарифов 2 апреля стало поворотным моментом в мировой экономике. Но процесс замедления глобализации и перехода к протекционизму начался раньше.

Мировая рецессия 2008 года стала поворотным моментом в капиталистическом кризисе. В период, непосредственно предшествовавший кризису, мировая экономика росла примерно на 4 процента в год. Между кризисом 2008 года и пандемическим шоком 2020 года она росла всего на 3 процента. До введения тарифов Трампа она уже составляла около 2 процентов, что является самым низким темпом роста за три десятилетия.

Фактически, мировая экономика так и не оправилась от рецессии 2008 года. В то время была проведена масштабная спасательная операция банков, отчаянная мера по спасению финансового сектора. Государства Европы накопили огромные долги и бюджетные дефициты и были вынуждены вводить меры жесткой экономии. Рабочий класс был вынужден платить цену за кризис капитализма.

Правящий класс в панике ответил масштабной программой количественного смягчения, вливанием огромного количества денег в экономику и беспрецедентным снижением процентных ставок до нуля или даже отрицательных значений. Однако это не привело к восстановлению, поскольку домохозяйства также были обременены долгами. Не было продуктивного поля для инвестиций в производство, поэтому избыточная ликвидность раздувала пузыри в ценах акций, криптовалютах и ​​т. д.

Меры жесткой экономии, принятые правительствами повсюду, привели к массовым движениям по всему миру в 2011 году: революция в Северной Африке и на Ближнем Востоке, движение Occupy в США, движение «Indignados» в Испании, движение на площади Синтагма в Греции и т. д.

Это отражало растущее недовольство капиталистической системой, которая заставляла рабочий класс платить за меры по спасению банков, и это привело к дискредитации всех буржуазных институтов. Это изменение сознания, как мы видели, нашло политическое выражение в появлении нового типа левого реформизма около 2015 года: Подемос, СИРИЗА, Корбин, Меланшон, Сандерс и «прогрессивные правительства» в Латинской Америке.

Массы были привлечены к ним из-за их, по-видимому, радикальной оппозиции жесткой экономии. Этот процесс подошел к концу, когда были выявлены ограничения реформизма: с предательством правительства СИРИЗА в Греции; поддержкой Сандерсом Клинтон; крахом корбинизма; и вхождением Подемос в коалиционное правительство в Испании.

В странах, где доминировал империализм, мы видели массовые восстания и мятежи (в Пуэрто-Рико, Гаити, Эквадоре, Чили, Судане, Колумбии и т. д.). Массовые мобилизации во время борьбы за республику в Каталонии в 2017 и 2019 годах также были частью этой же общей тенденции.

Однако отсутствие руководства означало, что ни одно из них не закончилось свержением капитализма, что было бы возможно.

Пандемия COVID-19 в 2020 году стала внешним шоком для экономики в то время, когда она уже шла к новой рецессии (так и не оправившись полностью от кризиса 2008 года). Это окончательно подтолкнуло мировую экономику к краю пропасти.

И снова, в панике, правящий класс прибег к отчаянным мерам, чтобы предотвратить социальный взрыв. В развитых капиталистических странах государство платило рабочим за то, чтобы они оставались дома, что было огромным издержками для государственных финансов, которые и так были обременены долгами от предыдущего кризиса.

За последние 15 лет неоднократные попытки запустить мировую экономику путем вливания огромных объемов ликвидности в систему посредством количественного смягчения, рекордно низких процентных ставок (2009-21) и других подобных панических мер полностью провалились и не смогли достичь существенного экономического роста. Капиталисты, несмотря на то, что их осыпали деньгами, не инвестировали.

Ключевым фактором было то, что капиталистам нужен рынок, где они могли бы продавать свою продукцию, чтобы получать прибыль. Массовое накопление долга означает, что домохозяйства и предприятия не способны стимулировать потребление.

Совокупный мировой долг домохозяйств, государства и корпораций достиг около 313 триллионов долларов, или 330 процентов мирового ВВП, по сравнению с 210 триллионами долларов десять лет назад.

Долг является отражением того факта, что пределы системы были напряжены до предела и теперь действуют как огромное препятствие для любого дальнейшего развития. Сочетание высокого уровня государственного долга и более высоких процентных ставок уже подтолкнуло ряд угнетенных стран к краю пропасти. Последуют и другие.

Пандемия также оказала влияние на сознание, показав неспособность капиталистической системы, основанной на частной прибыли, справиться с чрезвычайной ситуацией в области здравоохранения и то, как прибыль оказалась важнее человеческой жизни для фармацевтических гигантов.

В 1990-х и 2000-х годах в мировой экономике наблюдался определенный рост, хотя темпы роста были существенно ниже, чем во время послевоенного бума 1948-1973 годов, когда наблюдалось значительное развитие производительных сил. Вдобавок к этому, экономический рост в период до 2008 года основывался на расширении кредита и «глобализации». Это позволило системе выйти за свои пределы, частично и на некоторое время. Глобализация означала расширение мировой торговли, снижение тарифных барьеров, удешевление потребительских товаров и открытие новых рынков и сфер инвестиций в странах, где доминировал империализм.

Теперь все эти факторы превратились в свою противоположность. Расширение кредитования и ликвидности обернулось горой долгов.

Глобализация (расширение мировой торговли) была одним из основных двигателей экономического роста в течение всего периода после краха сталинизма в России и реставрации капитализма в Китае и его интеграции в мировую экономику. Вместо этого сейчас мы имеем тарифные барьеры и торговые войны между всеми основными экономическими блоками (Китай, ЕС и США), каждый из которых пытается спасти свою собственную экономику за счет других.

В 1991 году мировая торговля составляла 35 процентов мирового ВВП, показатель, который оставался в основном неизменным с 1974 года. Затем начался период резкого роста, достигший пика в 61 процент в 2008 году. С тех пор он оставался на прежнем уровне.

До недавнего раунда тарифов МВФ прогнозировал, что мировая торговля будет расти всего на 3,2 процента в год в среднесрочной перспективе, что значительно ниже среднегодового темпа роста в 2000-2019 годах в 4,9 процента. Расширение мировой торговли больше не является движущей силой экономического роста, как это было в прошлом. Теперь весь процесс пошел вспять.

Тенденция к протекционизму, симптом кризиса капитализма, нарастала в течение определенного периода времени. В 2023 году правительства по всему миру ввели 2500 протекционистских мер (налоговые льготы, целевые субсидии и торговые ограничения), что в три раза больше, чем пять лет назад.

Во время первого президентства Трампа США заняли агрессивную протекционистскую позицию не только против Китая, но и против ЕС, политика, которая продолжалась при Байдене. Байден принял ряд законов (CHIPS, так называемый Закон о снижении инфляции и т. д.) и мер, направленных на поддержку производства в США за счет импорта из остального мира. После переизбрания Дональда Трампа все тенденции к протекционизму резко ускорились и теперь привели к открытой торговой войне.

Рост протекционизма и введение тарифов станут еще одним шоком для мировой экономики, следующим за пандемией и войной на Украине. Это усилит постоянное инфляционное давление в экономике — в дополнение к дефицитному финансированию, военным расходам, демографическим изменениям и изменению климата — и одновременно подорвет спрос.

Однако экономическая ситуация очень шаткая. Существует вероятность нового спада в предстоящий период, и даже нельзя исключать возможную депрессию.

Тарифы Трампа

Резкий поворот Трампа к протекционизму и открытой торговой войне с Китаем является симптомом кризиса капитализма США. Это означает признание того, что американские производственные компании не могут конкурировать на мировом рынке без вмешательства государства. В то же время протекционизм является способом для конкурирующих капиталистических стран заставить другие страны платить цену за кризис. «Америка прежде всего» обязательно означает «все остальные в последнюю очередь».

Своими широкомасштабными протекционистскими мерами Трамп преследует несколько целей. 1) Наказать импорт промышленных товаров и, таким образом, вернуть производственные рабочие места в США. 2) Остановить рост Китая как экономического конкурента. 3) Использовать доходы от тарифов для смягчения дефицита бюджета США, чтобы он мог сохранить налоговые льготы. 4) Использовать тарифы как разменную монету в переговорах с другими странами для получения политических и экономических уступок.

Верно, что некоторые компании объявили об инвестициях в США как о способе обойти тарифы и сохранить доступ к рынку США (крупнейшему потребительскому рынку в мире). Но создание новых заводов — это процесс, который займет некоторое время, и любой выигрыш в плане новых рабочих мест, скорее всего, будет нивелирован краткосрочным влиянием тарифов на цепочки поставок.

Сегодня, после 30 лет глобализации, цепочки поставок чрезвычайно растянуты, и разные страны специализируются на разных частях производственного процесса. Автомобильная промышленность в США, Мексике и Канаде чрезвычайно интегрирована, детали пересекают границы несколько раз, прежде чем собираются поэтапно в разных странах. Любой шаг к сокращению линий поставок окажет немедленное разрушительное воздействие на экономику, что приведет к тому, что продукция станет более дорогой или даже дефицитной в некоторых случаях. Неопределенность, созданная использованием Трампом тарифов в качестве инструмента переговоров, также оказывает пагубное влияние на инвестиционные решения.

Экономики США и Китая глубоко переплетены и взаимозависимы. Для США в настоящее время нет жизнеспособной замены китайскому производству — китайские товары и доступны, и высококачественны. Попытки убрать их с рынка США, предпринимаемые Трампом, вероятно, нанесут серьезный экономический ущерб задолго до того, как начнется какое-либо возрождение американского производства, если оно вообще когда-либо произойдет.

Любая попытка распутать эти отношения будет иметь негативные последствия для мировой экономики в целом. Давайте вспомним, что после 1929 года произошел общий поворот к протекционизму, который переместил мир из экономической рецессии в депрессию. Объем мировой торговли упал на 25 процентов между 1929 и 1933 годами, и большая часть этого была прямым результатом возросших торговых барьеров.

В течение целого периода времени глобализация позволяла капиталистической системе частично и временно выходить за пределы национального государства. Протекционизм представляет собой попытку заключить производительные силы обратно в узкие рамки национального государства, чтобы восстановить господство империализма США над другими. Как предупреждал Троцкий в 1930-х годах:

«По обе стороны Атлантики немало умственной энергии тратится на попытки решить фантастическую задачу о том, как загнать крокодила обратно в куриное яйцо. Ультрасовременный экономический национализм безвозвратно обречен своей собственной реакционностью; он тормозит и снижает производительные силы человека». (Nationalism and Economic Life, 1934)

Как и следовало ожидать, лидеры профсоюзов во всем мире реагируют на протекционизм, вставая на защиту своих правящих классов «в защиту рабочих мест» в своих странах. Коммунисты должны стоять на интернационалистской, независимой классовой точке зрения. Врагом рабочего класса является правящий класс, в первую очередь наш собственный у себя дома, а не рабочие других стран.

Столкнувшись с закрытием фабрик, мы должны выдвинуть лозунг оккупации. Вместо еще большего государственного спасения частных компаний мы требуем открытия бухгалтерских книг и национализации под контролем рабочих. Если фабрики не могут работать с прибылью при капитализме, их следует экспроприировать, переоборудовать и перепрофилировать для выполнения общественно полезных целей в рамках демократического плана производства. Ни свободная торговля, ни протекционизм не отвечают интересам рабочего класса. Это всего лишь две разные экономические политики, с помощью которых правящий класс пытается справиться с кризисами капитализма. Наша альтернатива — свергнуть систему, которая их вызывает.

Кризис легитимности буржуазных институтов

Кризис капитализма как экономической системы, которая теперь неспособна развивать производительные силы в какой-либо значительной степени и, следовательно, неспособна повышать уровень жизни из поколения в поколение, привел к глубокому и растущему кризису легитимности всех буржуазных политических институтов.

Существует непристойная поляризация богатства, когда небольшая горстка миллиардеров увеличивает свои активы, в то время как все большему числу рабочих становится все труднее сводить концы с концами и они сталкиваются с сокращением расходов, покупательной способностью заработной платы, съедаемой инфляцией, ростом счетов за электроэнергию, жилищным кризисом и т. д.

Средства массовой информации, политики, устоявшиеся политические партии, парламенты, судебная система — все они рассматриваются как представляющие интересы небольшой привилегированной элиты, принимающей решения для защиты своих собственных узких эгоистичных интересов, а не для удовлетворения потребностей многих.

Это чрезвычайно важно, поскольку правящий класс в обычное время правит через эти институты, которые общеприняты и рассматриваются как представляющие «волю большинства». Теперь это подвергается сомнению все более широкими слоями общества.

Вместо обычного механизма буржуазной демократии, который служит для смягчения классовых противоречий, все большее признание получает идея прямого действия для достижения своих целей. Статья в Le Monde предупредила Макрона во Франции, что, не дав партии с большинством избранных парламентариев сформировать правительство, он рисковал тем, что люди придут к выводу, что выборы бесполезны. В США каждый четвертый считает, что политическое насилие может быть оправдано для «спасения» страны, что выше, чем 15 процентов годом ранее.

Рост числа демагогов, выступающих против истеблишмента, является показателем этой эрозии легитимности буржуазной демократии и ее институтов. В прошлом, когда правое правительство становилось дискредитированным, его заменяло социал-демократическое «левое» правительство, а когда оно становилось дискредитированным, его заменяло консервативное правительство. Теперь это не автоматический процесс.

Вместо этого происходят резкие колебания влево и вправо, которые в СМИ характеризуются как рост «политического экстремизма». Но усиление крайностей в политике — это всего лишь способ выражения процесса социальной и политической поляризации, который, в свою очередь, является отражением обострения классовой борьбы. Последующий крах политического центра — это то, что наполняет правящий класс ужасом. Они хотят остановить его всеми имеющимися в их распоряжении средствами, но они бессильны сделать это.

Причину этого нетрудно увидеть. Левые и правые правительства сегодня в основном проводят одну и ту же политику сокращений и жесткой экономии. Это приводит к общей дискредитации политики, устойчивому росту воздержания и появлению всевозможных альтернатив третьей стороны, часто эфемерного характера. Правые демагоги смогли извлечь выгоду из существующего антиистеблишментского настроения также из-за неспособности официальных «левых» предложить какую-либо реальную альтернативу.

Шум и крики либерального капиталистического истеблишмента об «опасности фашизма» и «угрозе крайне правых» служат для привлечения поддержки меньшего зла, идеи о том, что «мы все должны объединиться, чтобы защитить демократию», что мы должны «защищать Республику». И это в то время, когда в большинстве стран именно либералы находятся у власти, осуществляя атаки на рабочий класс, разжигая милитаризм… и нападая на демократические права.

Таким образом, Трампа называют «фашистом» или «авторитарным», когда он проводит политику высылки неграждан за их поддержку Палестины. Как же нам тогда называть правительства европейских стран, которые запретили и жестоко подавили пропалестинские демонстрации? Как мы называем это, когда в Германии и Франции неграждан арестовывают и депортируют за поддержку Палестины?

Либералы используют суды для реализации совершенно недемократических мер, чтобы не допустить политиков, которые им не нравятся, к участию в выборах (как Ле Пен во Франции) или, как в случае с Румынией, отменить выборы, если им не нравится результат! А затем они разворачиваются и призывают к «единству для защиты демократии» и к «санитарному кордону против крайне правых».

Это преступная политика, которая на самом деле служит увеличению поддержки правых демагогов, которые затем могут сказать: «Видите ли, правые и левые, они все одинаковы».

Коммунисты будут бороться с любой реакционной мерой, направленной против интересов рабочего класса и против демократических прав, но было бы фатально, если бы их каким-либо образом видели поддерживающими «демократию» в целом (что означает поддержку капиталистического государства) или смешивающими знамена с либералами, когда они нападают на правых демагогов.

В действительности привлекательность правых демагогов всегда будет раскрывать свой иллюзорный характер в той степени, в которой она вступает в противоречие с реальной ситуацией. Трамп уже у власти в США. Он дал много обещаний. Он ездит на ожиданиях миллионов людей, которые думают, что он действительно собирается «сделать Америку снова великой». Но это чистая иллюзия. Для людей рабочего класса сделать Америку снова великой означает достойную, хорошо оплачиваемую работу. Это значит, что они могут дожить до конца месяца, не работая на двух-трех работах или не продавая плазму крови, чтобы свести концы с концами.

У миллионов людей в Соединенных Штатах есть сильные иллюзии, что Трамп вернет «старые добрые времена» послевоенного периода. Если есть что-то определенное, так это то, что этого не произойдет. Кризис капитализма означает, что возвращение к золотому веку послевоенного бума или бурным 1920-м годам сегодня исключено.

Не исключено, что в течение короткого периода времени некоторые из этих мер — например, тарифы, которые способствуют промышленному развитию в Соединенных Штатах за счет других стран — могут иметь некоторое влияние. Многие также дадут Трампу кредит доверия на некоторое время. Он также может использовать аргумент, что это истеблишмент, «глубинное государство», которое не позволяет ему проводить свою политику.

Но как только реальность осознается и эти иллюзии развеются, глубоко укоренившиеся антисистемные настроения, которые привели Трампа к власти, приведут к резкому сдвигу в противоположную сторону политического спектра. Мы могли бы увидеть столь же резкое и жестокое колебание маятника влево.

Есть статья Троцкого под названием «Если Америка должна стать коммунистической», где он говорит об американском темпераменте, который он описывает как «энергичный и жестокий»: «Это противоречило бы американской традиции — вносить серьезные изменения, не выбирая стороны и не ломая головы».

Американский рабочий практичен и требует конкретных результатов. Он готов действовать, чтобы добиться цели. Фаррелл Доббс, лидер великой забастовки водителей грузовиков в Миннеаполисе в 1934 году, сразу перешел от республиканского к троцкистскому лидеру. В своем отчете о забастовке он объясняет, почему. Для него троцкисты были теми, кто предлагал самые практичные и эффективные решения проблем, с которыми сталкивались рабочие.

Взрывоопасная ситуация: радикализация молодежи

Правда в том, что ситуация в мире полна революционного потенциала. Волна восстаний 2019–2020 годов была частично пресечена карантинами из-за пандемии COVID-19, но условия, которые ее спровоцировали, никуда не делись. В 2022 году восстание в Шри-Ланке привело к падению президента, и массы вошли в президентский дворец. Массовые забастовки против пенсионной контрреформы во Франции в 2023 году поставили правительство в тупик. В 2024 году массы в Кении во главе с революционной молодежью штурмовали парламент и заставили отозвать законопроект о финансах. В Бангладеш движение студенческой молодежи, столкнувшееся с жестокими репрессиями, привело к общенациональному восстанию и свержению ненавистного режима Хасины.

Общей чертой всех этих движений является ведущая роль молодежи. Любой человек в возрасте до 30 лет прожил всю свою политически сознательную жизнь в условиях кризиса 2008 года, пандемии COVID-19, войны на Украине и резни в секторе Газа.

Совсем недавно мы наблюдали значительные массовые движения в Турции, Сербии и Греции. В случае Греции ярость против сокрытия железнодорожной катастрофы в Темпи в сочетании с накопившимся гневом на массовое обнищание, вызванное постоянной жесткой экономией и глубоким тупиком греческого капитализма, привели к массовой всеобщей забастовке и крупнейшим демонстрациям протеста в стране с момента падения диктатуры. Массовый характер всеобщей забастовки, в которой участвовал не только рабочий класс, но и другие слои общества (мелкие лавочники и т. д.), показывает реальный баланс сил в современном капиталистическом обществе. Когда рабочий класс движется, он может потянуть за собой все угнетенные слои.

В Сербии протестное движение из-за обрушения навеса вокзала Нови-Сад привело к революционному кризису с крупнейшей демонстрацией протеста в истории страны. Студенты сыграли решающую роль, заняв университеты и организовавшись через студенческие пленумы (собрания). Протесты уже привели к падению правительства. Студенты сознательно пытаются распространить движение на рабочий класс и широкие слои населения, организуя зборови — массовые собрания в городах и поселках, а также на некоторых рабочих местах.

Оба эти движения выявляют две ключевые особенности текущей ситуации: огромную потенциальную силу рабочего класса и его доминирующий социальный вес, с одной стороны, и крайнюю слабость субъективного фактора.

Вдобавок к этому, слои молодежи также радикализировались из-за проблем демократических прав, массового женского движения против насилия и дискриминации (Мексика, Испания), за или в защиту права на аборт (Аргентина, Чили, Ирландия, Польша), за однополые браки (Ирландия), массового движения против жестокости полиции в отношении чернокожих (США и Великобритания) и т. д.

Климатический кризис также стал радикализирующим фактором для этого поколения молодых людей, которые очень сильно и совершенно справедливо чувствуют, что если ситуация не изменится радикально, жизнь на Земле окажется под угрозой и что виновата система.

Лицемерие и двойные стандарты империализма в отношении резни в Газе, так называемые «международные правила» и полицейские репрессии движения солидарности с Палестиной открыли им глаза на природу капиталистического государства, капиталистических СМИ и международных институтов.

Растущая часть молодежи идентифицирует себя с коммунистическими идеями как с самой радикальной альтернативой капиталистической системе. Это не большинство, даже среди молодежи, но это, безусловно, значительное развитие.

Крах сталинизма уже 35 лет позади, поэтому для этого поколения пропаганда правящего класса о «крахе социализма» имеет очень мало смысла. То, что их беспокоит и от чего они напрямую пострадали, — это крах капитализма!

Кризис руководства

Во всем мире накапливается горючий материал. Кризис капиталистической системы во всех его проявлениях спровоцировал одно революционное восстание за другим. Так называемый либеральный мировой порядок, который формировал мир на протяжении десятилетий, рушится на наших глазах. Поворот к протекционизму и торговым войнам создает огромную экономическую турбулентность.

Вопрос, который нам нужно задать себе, заключается не в том, будут ли революционные движения в период, открывающийся перед нами. Это несомненно. Вопрос в том, закончатся ли они победой рабочего класса?

За последние 15 лет мы видели ряд революционных движений и восстаний. Они продемонстрировали огромный революционный порыв и силу масс, как только они начали двигаться. Они смогли преодолеть жестокие репрессии, чрезвычайные положения, информационные отключения и самые репрессивные режимы. Но, в конце концов, ни одно из них не привело рабочий класс к власти.

Чего не хватало, так это революционного руководства, способного довести движение до логического завершения. Арабская революция 2011 года закончилась репрессивными бонапартистскими режимами (Египет, Тунис) или, что еще хуже, реакционными гражданскими войнами (Ливия и Сирия). Чилийское восстание было направлено обратно в безопасное русло буржуазного конституционализма. Суданская революция также закончилась полностью реакционной гражданской войной.

Троцкий писал в Переходной программе, что «исторический кризис человечества сводится к кризису революционного руководства». Его слова сейчас верны как никогда. Субъективный фактор, то есть организация революционных кадров, укорененных в рабочем классе, крайне слаб по сравнению с колоссальными задачами, поставленными историей. Десятилетиями мы боролись против течения и были отброшены назад мощными объективными течениями.

Это неизбежно означает, что грядущие революционные кризисы не будут решены в краткосрочной перспективе. Поэтому нас ждет затяжной период взлетов и падений, успехов и поражений. Но через все эти процессы рабочий класс будет учиться, а его авангард будет укрепляться. Наконец, течение истории начинает течь в нашем направлении, и мы сможем плыть по течению, а не против него.

Наша задача — участвовать бок о бок с массами рабочего класса и соединить завершенную программу социалистической революции с незавершенным стремлением самых передовых элементов к фундаментальным революционным изменениям.

Основание Революционного Коммунистического Интернационала в 2024 году было очень важным шагом, и мы не должны недооценивать то, чего мы достигли: международную организацию, прочно основанную на марксистской теории. За последний период наша численность значительно возросла. Тем не менее, мы должны сохранять чувство меры: наших сил все еще совершенно недостаточно для задач, которые стоят перед нами.

Слабость субъективного фактора неизбежно означает, что в следующий период радикализация масс выразится в подъеме и падении новых левореформистских формирований и лидеров. Некоторые из них могут даже использовать очень радикальный язык, но все они столкнутся с основными ограничениями реформизма: их неспособностью поставить основной вопрос о свержении капиталистической системы и приходе к власти рабочего класса. По этой причине предательство присуще реформизму. Но в течение некоторого времени некоторые из этих формирований и лидеров будут генерировать энтузиазм и получат массовую поддержку.

Должно быть чувство срочности в построении организации повсюду. Это не то же самое, иметь 100, 1000 или 10 000 членов, когда снова вспыхнут массовые восстания. Организация из 1000 подготовленных кадров в начале Боливарианской революции в Венесуэле или организация из 5000 кадров с корнями в рабочем классе, когда Корбин выиграл лидерство в Лейбористской партии в Великобритании, могли бы изменить ситуацию. По крайней мере, при правильной политике и подходе к массовому движению они могли бы вырасти в значительную силу в рабочем движении, став точкой отсчета для более широких слоев.

В правильных условиях, в разгар событий, даже сравнительно небольшая организация может трансформироваться в гораздо большую и бороться за завоевание руководства массами. Это в будущем. Задача сейчас — терпеливая работа по набору, и прежде всего, обучение и воспитание кадров, особенно среди рабочей и студенческой молодежи.

Организация, прочно укорененная в массах и вооруженная марксистской теорией, сможет быстро реагировать на быстрые сдвиги и повороты ситуации. Но революционное руководство не может быть импровизировано, как только вспыхнут революционные события, его нужно подготовить заранее. Это самая неотложная задача, стоящая перед нами сегодня. От нашего успеха или неудачи в конечном итоге должна зависеть вся ситуация. Эта идея должна быть главной движущей силой всей нашей работы, жертв и усилий. С необходимой решимостью и настойчивостью мы можем и добьемся успеха.